– Да, – согласился Хардинг, тронув машину. – Только я не совсем понимаю, как миссис Чадли ухитрилась увидеть Биллингтон-Смита по другую сторону изгороди. У меня рост шесть футов, и то я едва дотянулся выглянуть.
– Может, она ехала на велосипеде, сэр? – предположил сержант после недолгого раздумья. – Да, скорее всего.
– Миссис Чадли ездит на велосипеде? – Хардинг нахмурился еще сильнее. – Тут есть над чем подумать. Если она ехала домой на велосипеде, то алиби юного Биллингтон-Смита вызывает у меня сомнение. Она сказала, что видела его без десяти час, потому что на дорогу от дома Грейнджа у нее уходит полчаса ходьбы. Но если она ехала на велосипеде, ей потребовалось гораздо меньше времени.
Сержант неторопливо кивнул:
– Это так, сэр. Должно быть, она видела его на добрых десять минут раньше. Вот как бывает, когда женщины дают показания относительно времени. Странно, но я часто замечал, что на время они не обращают внимания. Это сразу поймешь, стоит только подождать жену, поднявшуюся надеть шляпку. Правда, вы не женаты, сэр, – у меня по крайней мере такое впечатление, – но если женитесь, то увидите, что я прав. И если жена не заставит вас дожидаться четверть часа, уверяя потом, что провела наверху всего две минуты, то будет совершенно не похожа на мою.
После этой женоненавистнической речи сержант сложил руки на груди и впал до самого конца пути в угрюмое раздумье. У парадного крыльца усадьбы, выйдя из машины, он поделился итогом своих размышлений с инспектором:
– Но если так, сэр, если предположить, что мистер Биллингтон-Смит внезапно вернулся сюда и убил генерала, то должен был появиться здесь примерно без четверти час и столкнулся бы с миссис Твининг, пришедшей звать Артура на коктейль.
– Да, – сказал Хардинг. – Столкнулся бы.
– Значит, этого не могло быть, сэр?
Хардинг не ответил, и, прежде чем сержант успел повторить вопрос, Финч открыл парадную дверь.
Они вошли в холл.
– Финч, в понедельник миссис Чадли приходила пешком или приезжала на велосипеде?
– Миссис Чадли, сэр? Приезжала, – ответил дворецкий.
– Вы уверены?
– Да, сэр. Она приставила велосипед к крыльцу, я еще подумал, что он будет сильно мешать входу. Не люблю я эти штуки, сэр. Колес-то всего два, а хлопот с ними предостаточно.
Инспектор стал неторопливо снимать водительские перчатки, с легким недовольством глядя на дворецкого. Лишь когда Финч уже слегка занервничал под этим суровым, невидящим взглядом и хотел спросить, в чем дело, Хардинг отвернулся и положил перчатки со шляпой на стол.
– Мисс Фосетт здесь? – отрывисто спросил он.
– Думаю, что да, сэр. Пойду посмотрю.
– Спросите, сможет ли она поговорить со мной в малой столовой, – сказал Хардинг и с тем же отсутствующим видом прошествовал к ведущей туда двери.
Сержант кашлянул ему вслед.
– Насколько понимаю, я вам не потребуюсь, сэр?
– Нет, – ответил инспектор, – не потребуетесь. Прогуляйтесь по саду, поговорите с младшим садовником, если сможете его найти. Ладлоу провел утро понедельника в огороде, но помощник его, кажется, ходил по всему участку. Постарайтесь узнать у него, была ли видна ему подъездная аллея в промежутке между двенадцатью и часом, видел ли он, как кто-то приезжал или уезжал в это время. Если проезжал хотя бы просто сын дворецкого, я хочу об этом знать.
Мисс Фосетт, войдя в малую столовую десять минут спустя, обнаружила ее пустой и ощутила разочарование. Поскольку она сбежала от болтовни Камиллы Холлидей в глубь сада, Финчу потребовалось время, чтобы отыскать ее. Должно быть, Хардинг потерял терпение и ушел.
– Черт возьми! – пробормотала Дайна, бесцельно подходя к камину. Подняв взгляд, она увидела свое недовольное лицо в зеркале и сурово поглядела на него. – Послушай, моя девочка, – строгим тоном сказала она, – ты раскисаешь из-за этого полицейского. Возьми себя в руки!
– Какого полицейского? – послышался вопрос за ее спиной.
Дайна повернулась и увидела Хардинга, стоящего в проеме распахнутой застекленной двери. Никому не дающая спуску мисс Фосетт впервые оказалась в проигрышном положении.
– Я… я влюбилась в сержанта! – выпалила она.
– Очень жаль. А я надеялся, что в инспектора, – прямодушно посетовал Хардинг.
Мисс Фосетт, жарко покраснев, попятилась к двери. Хардинг шагнул в комнату.
– Пожалуйста, не уходите! Я должен был либо не слышать вас, либо извиниться.
Дайна, собравшаяся было дать хладнокровную, вразумительную отповедь, пробормотала что-то невнятное и умолкла.
Инспектор Хардинг, тоже запинаясь, сказал:
– Видя вас, я постоянно забываю, что нахожусь здесь… по долгу службы. Я не вправе… надо было понять…
Он замолчал, очевидно, решив, что начал с совершенно безнадежной фразы.
Мисс Фосетт, заметив его сбивчивость, обрела голос и сказала, хотя и очень тихо, что вполне понимает.
– Правда? – спросил инспектор, ухватясь за край стола. – Правда, Дайна?
Мисс Фосетт кивнула и принялась чертить пальцем по столу невидимые узоры.
– Ну, я… думаю, что понимаю, – сдержанно ответила она. – Когда ты не по долгу службы… то есть, в общем, я вполне понимаю.
– Как только покончу с этим делом, – сказал инспектор Хардинг, – я попрошу тебя кое о чем. Мне хочется этого с тех пор, как я увидел тебя.
– Опять… опять устроишь допрос? – спросила мисс Фосетт, мужественно пытаясь казаться беспечной.
– Ничего подобного. Ограничусь простым вопросом, на который требуется ответить «да» или «нет».
– А, – сказала мисс Фосетт, вычерчивая на столе еще более замысловатый узор. – Вряд ли я посмею сказать «нет»… полицейскому.
Наступило недолгое молчание. Инспектор Хардинг отпустил край стола.
– Бесполезно! – вздохнул он, приближаясь к мисс Фосетт. – Я пытался, но есть предел человеческой выдержке!
Сержант Незерсол в поисках младшего садовника вышел на тропинку, огибающую дом, и проходил мимо окна малой столовой. Поскольку он не разделял принципов миссис Чадли, то и заглянул в него. Увиденное заставило его замереть. Опомнившись, он заставил себя, будучи человеком тактичным, отвести взгляд от мисс Фосетт, пребывающей в объятиях инспектора, и отошел на цыпочках.
В течение добрых двадцати пяти минут после того, как сержант ретировался, разговор между мисс Фосетт и инспектором Хардингом совершенно не касался проблем, которые должны были бы по долгу службы занимать инспектора, и не блистал особой оригинальностью… Однако с точки зрения самих собеседников, был захватывающим и мог бы продолжаться до бесконечности, если бы мисс Фосетт случайно не спросила инспектора, понимает ли он, что, не случись это убийство, они бы никогда не встретились.
