– Не уходи. Позволь ещё один вопрос?
– Молви!
– Таинственная дама в чёрном стояла возле Брюса. От неё исходит мощная энергия ведических знаний. Это и сбило меня с толку. Сейчас я вижу ведьму рядом с царицей Софьей. Она будто призрак из прошлого. Теперь, когда Сноуден поведал миру о глобальном контроле АНБ США всего пространства передачи информации, ей должны были перекрыть каналы распространения ведических знаний. Это карается спецслужбами всех стран. И смерть моего учителя тому пример. Почему же ей дозволяют всё ещё использовать свою энергию против людей?
– Ответ на поверхности. Она одна из них. Прощай.
В башне стало тихо. Настолько, что можно было услышать, как ветер за её стенами теребит высокие травы.
Натали взялась двумя руками за голову. Широкие рукава платья задрались, обнажив худые локти. Она начала медленно кружиться. Распущенные волосы стали разгонять застывший воздух, отчего язычки пламени свечей затрепетали, как живые. Они вместе с вращающейся вокруг себя жрицей выражали тревогу и беспокойство.
– А-а-а… Женщина в чёрном… А-а-а… Преемники друидов… А-а-а… Миссия ордена… А-а-а… Каста! Каста! Каста!.. А-а-а… Помехи, помехи… А-а-а… Подлучевая Луна… А-а-а… – Натали вдруг остановилась напротив Гулидова. Она на мгновение открыла глаза и сразу же их закрыла, увлекаемая движениями незаконченного ритуального танца.
Гулидов перекрестился и сильнее прижался к кирпичной кладке.
– Чтобы окончательно не свихнуться… – Натали всё так же медленно кружилась, продолжая бросать в пространство обрывки не связанных между собой фраз. – Касательно энергии… А-а-а… Перейти на уровень вибраций… А-а-а… Пришло время меняться… А-а-а… Невыносимо болит голова… А-а-а… Кармический партнёр… А-а-а… Энергия утекает… А-а-а… Через Берингов пролив… А-а-а… Так устроено во Вселенной… А-а-а… Я прошла сама такой путь… А-а-а…
Натали опустила руки. Они безжизненными плетьми болтались вдоль туловища. Мгновенно погасли все свечи, расставленные даже в укромных местах башни. Она опустилась на колени, превратилась в один большой замирающий свёрток, укрытый копной ниспадающих спутавшихся волос…
* * *
Деревенский кот с драным ухом, лишаистым боком и розовым отмороженным носом старательно просовывал свой язычок внутрь пустой бутылки из-под шотландского скотча, опорожнённого ночью человеком, который лежал сейчас без движения прямо на полу. По-видимому, местные забулдыги приучили котофея к такому способу извлечения остатков алкоголя из порожней тары. Бутылка не поддавалась. Она каталась по дощатому полу, производя в голове Гулидова нестерпимый гул. Животное настороженно поглядело на мужчину в мятой одежде, ощупывающего свои карманы, потом сладко зевнуло и принялось дальше упражняться с бутылкой.
«Так, что мы имеем? – лихорадочно стал подсчитывать про себя Гулидов, периодически морщась от приступов головной боли и пробудившегося стука молоточков по виску. – Тамплиеры, друиды… метеориты, а… ещё врата и энергия порока… Так, всё? Нет, погоди… Было что-то ещё, одно, существенное. Я должен был запомнить. Вот дырявая башка! Вспомнил! Проститутка в порту и любовник Клеопатры! Фу ты, блин, опять тебя не туда понесло… Ну как же так? Да! Женщина в чёрном, Сноуден, подлучевая Луна… Так, отбрасываем прочь Луну. Остаётся… Остаётся… Остаются спецслужбы США! Берингов пролив… У-у-у… Вот это коктейль Молотова! Жуть! Никто не поверит, да и я сам себе не поверю. Где выход? Где выход, спрашиваешь? А вон и дверь, пора собирать манатки. Давай я оставлю здесь духов ордена и энергию разврата».
Он почему-то заглянул под потолок, где ночью свисали вниз головой тушки летучих мышей. Сейчас их там не было. Белая совка также исчезла. На ржавом крюке, где она сидела, болталась бечёвка, завязанная узлом. Но как её достать? И зачем?
«Оставлю духов в покое и приму за рабочую версию этот коктейль: спецслужбы и женщина в чёрном. Ну ты, старина, с голодухи допился до чёртиков! За неимением лучшего пусть будет так».
Он покликал для порядка Натали. Ночной жрицы нигде не было, что почему-то его никак не удивило.
Кошак пронзительно заорал. Он выпустил из лап драгоценную находку, которая подкатилась к краю бетонного пола и полетела вниз. Звон бутылочного стекла вывел Гулидова из оцепенения. Он подобрал свою куртку, поспешно спустился вниз и выбежал из башни.
«Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» – вспомнил Гулидов известную ленту Поллака по роману Маккоя о танцевальном марафоне. И ему ужасно захотелось жить. Он понимал, что рвачёвцы уже выставили кордоны и на вокзалах, и на постах ГИБДД, и в местах его возможного появления. У них уж точно везде свои люди. Система работает исправно, особенно когда нужно кого-то схватить.
Прячься не прячься, а помирать неизвестным героем – худшая доля. Вдруг в его разбитую алкоголем голову пришла шальная мысль: надо срочно втиснуться в прямой эфир телевизионного или на худой конец любого интернет-канала и вывести рвачёвскую сволоту на чистую воду. В принципе, для такой цели сойдёт и радиопрограмма. Другого выхода нет. К кому бежать? Кого звать о помощи?
Журналистов Гулидов не жаловал по двум обстоятельствам. Ему претила их подленькая, мерзко-пакостная натура. Чуть поманит гонорарами высокий чин, а они уже готовы кланяться ему в пояс, вознося до небес вымышленные заслуги очередного нувориша. Вторая причина была из разряда личных. Уж больно насолили эти бумагомараки Гулидову в прошлую избирательную кампанию, полоскали его в хвост и в гриву почём зря.
На переполненном людьми в час пик рейсовом автобусе он незаметно вернулся обратно в столицу. В первом попавшемся ларьке поменял сим-карту и наудачу позвонил старому знакомому, журналисту газеты «Жизнь города» Володе Тисненко по кличке Тиснуть. Эта акула пера слыла изрядным сплетником, и уж кто-кто, а он должен знать, кто и где из его братии сейчас может работать в прямом эфире.
Тиснуть отчего-то обрадовался звонку Гулидова. Он с быстротой пулемётной очереди оттарабанил последние гадости об их общих знакомых – собратьях по перу, также не преминул сообщить пикантные подробности о тех, о ком Гулидов и слыхом не слыхивал. В конце разговора Тисненко всё-таки выдал искомую информацию: сегодня в студии на Шаболовке снимается пилотная программа «По ту сторону жизни» и ведёт её не кто иной, как Владик Попов. Кроме чрезмерной велеречивости, Владик слыл в журналистских кругах известным ловеласом. Именно своей смазливой мордашкой и применяемыми к месту и не к месту в большом количестве фразеологизмами он добивался снисхождения у томных продюсеров женского пола.
С Владиком Поповым у Гулидова была связана смешная история. Как-то на сочинском фестивале региональной прессы зашла речь о бережном отношении к русскому языку и о безобразиях, коими грешат в эфире телевизионные ведущие. Владик отстаивал честь профессии и выступал за применение плавающего ударения в часто употребляемых народом словах. Как на грех, к Гулидову в ту пору прикипело смачное, невесть откуда взявшееся словечко «запердолить». Он вставлял его в разговоре везде, где только мог. Это слово-паразит вызывало бурю восторга в любых компаниях. Дамы при этом краснели, но проявляли повышенный интерес к смельчаку. Порой словечко помогало Гулидову снимать напряжение в затруднительных ситуациях. Представьте себе кают-компанию черноморского лайнера, в которой собрался весь цвет отечественной журналистики. Фотовспышки, несколько телевизионных камер, пожирающая глазами публика…
