— Ах, извините, — спохватились колдыбанки. Они пошушукались и заявили бармену:
— Герои не пьют в кредит.
В следующее мгновение — Гомер сказал бы «прекрасное», а Гюго воскликнул бы «божественное!» — на барную стойку легло несколько новеньких, по-женски чистеньких, а главное, достаточно крупных купюр.
— Выпейте, пожалуйста, за наш счет, — учтиво попросили жены. — Сделайте одолжение.
Мы ошалели. Вот это быль! А женсовет меж тем был уже на пороге. Еще минута — и след его простыл.
Уф… Неужели остались живы? Да еще и выпьем за счет жен? Ну что тут скажешь? Такая игра пойдет. Натерпелись, конечно, страху, но зато…
— Мои верные соратники и сподвижники! — прервал наши блаженные мысли голос партийного трибуна с нотками короля губернского колхозного рынка. — Знаю, знаю: вы огорчены тем, что сегодня вам не удалось совершить подвиг и сложить голову за Особую Колдыбанскую Истину. Но зато вы убедились, сколь удивительна сила ее правды. Она одерживает блистательную победу уже за пять минут до подвига. Мы с вами победили змей женской гордыни и себялюбия. Сегодня их больше нет на Самарской Луке. Завтра они исчезнут на Средней Волге, послезавтра — во всей нашей державе, а там, глядишь, и на всей планете! Что же будет, когда судьба подарит вам счастье пролить кровь во славу эпохи?
Взгляд его поплыл в небо. Мы не стали дожидаться, когда главарь насладится картинами пролития нашей крови.
Ульк!
Вполне возможно, что седые Жигули уронили от изумления свою шапку в волжские воды. Но быль все это, быль…
* * *
А теперь умерим несколько свои восторги. Вдруг у читателя возникнет непреодолимое желание помчать в Колдыбан немедленно, сию минуту? Чтобы послушать своими ушами удивительные былины и были. Похвальное желание, но… В Колдыбане вас могут встретить не былинами, а… небылицами. Спешим опровергнуть их.
Еще не родилась самая первая легенда и былина про удивительную удаль истинных колдыбанцев из «Утеса», а небылица про быль, которую вы только что услышали, уже пошла гулять по Колдыбану. Буквально на следующий же день, буквально с утра. Точнее, сразу же, как колдыбанцы начали рабочий день. В смысле оказались на своих рабочих местах и начали судачить о том о сем.
Возможно, инициатором распространения небылицы стал злейший соперник Приволжского женсовета — жен-совет Поволжского микрорайона. А может, злейший недоброжелатель завсегдатаев ПОПа № 13 — колдыбанское отделение Общества трезвости. Вполне вероятно, что они действовали в сговоре, а равно вкупе со злейшим недругом «Утеса» — плавучим рестораном-казино «Парус».
Согласно небылице, наши жены, распрощавшись с нами, отправились якобы вовсе не домой исполнять свои обязанности хранительниц семейного очага, без пяти минут легендарного. Нет. Едва дверь «Утеса» успела пропеть им вдогонку знаменитую песню «Жена найдет себе другого, а мать сыночка — никогда», как они прямиком двинули… в «Парус».
Через минуту они уже сидели там за банкетным столом. Еще через минуту их уже вовсю обслуживали. Это, конечно, похоже на небылицу. Обычно в «Парусе» приходится сидеть за пустым столом не меньше часа. Но на сей раз персонал ресторана был так удивлен появлением активисток Приволжского женсовета, что к ним прибежал сам исполнительный директор.
— Что случилось? — тревожно спросил он. — В честь какого особого события мы имеем честь видеть вас здесь?
— Хотим постичь истину, — объяснила одна.
— И не какую-нибудь, — уточнила другая. — Особую Колдыбанскую Истину.
— Все три слова — с большой буквы, — продолжила третья.
— А главное, — заключила четвертая, — с поворотом.
— Поворачивайтесь, да поживее! — приказала скромница Рогнеда.
— Что будем заказывать? — услужливо поинтересовался директор.
— Наверное, сок, — неуверенно молвила Самосудова и вдруг как-то само собой брякнула: — В смысле шампанское.
— И портвейн, — добавила Безмочалкина.
— И ликер, — присовокупила Молекулова.
— И коньяк, — довела заказ, казалось, до совершенства Профанова.
— А равно водку, — вдруг заявила сама скромность Рогнеда Цырюльникова.
Еще через минуту они выпили по первой. И пошел у них разговор.
— Чего вы сдрейфили? — начала было попрекать товарок нездешняя жена. — Ну остались бы вдовами, ну поплакали бы ради приличия немного. Зато потом какая жизнь! Мужчины просто обожают вдов. Даже больше, чем разведенных. Безутешная вдова. О, какие это сулит утехи! Воображение так и разыгрывается.
Она глянула на колдыбанок и снова увидела необычное зрелище. Как и в «Утесе», глаза женсоветок вспыхнули какой-то особой иллюминацией. Такой, что даже шикарные импортные светильники ресторана-казино отчего-то вдруг померкли.
— Вы, конечно, правы, подруга, — обратилась одна из колдыбанок к своей иноземной землячке. — Остаться вдовой в расцвете лет — завидная участь. Не каждой так повезет. И все же вы рассуждаете как бы по-московски. То есть узко и мелко.
— Надо мыслить по-нашему. То есть шире и глубже, — поддержала другая. — Вдовами быть хорошо, но… Вдовами без пяти минут — еще лучше.
— Теперь нам будет что порассказать, — с лукавой улыбкой продолжила третья. — Такое, что «Мадамский клуб» ахнет.
— И не только «Мадамский клуб», — добавила четвертая. — Внуки и правнуки ахнут.
— А может, и все народы всех времен, — ляпнула с девичьей прямотой Рогнеда.
Ее старшие современницы меж тем пошли по второму философскому кругу.
— Мы теперь — соратницы героев, — строго сказала первая. — Это налагает на нас особую ответственность.
— Мы должны все свои силы отдать служению Особой Колдыбанской Истине, — решительно высказалась вторая.
— Без остатка! — сурово подтвердила третья. — Что это автоматически означает? До стирки ли нам теперь, до уборки ли, до кухни и прочего мелкого быта?
— А равно и большого, — категорически заявила четвертая. — Гори он огнем, этот быт!
— Как пить дать! — припечатала вдруг скромница Рогнеда.
— Ну что ж, — отозвались все хором. — Давайте пить. — И поманили пальцем директора.
— Пить дать — хорошо, — объявила ему Безмочалкина, — а дать пить — лучше.
— Как дать? — задала сакраментальный вопрос Молекулова.
— Само собой, в кредит, — рассудила Профанова.
— В кредит до свадьбы. До второй! — цыкнула на директора леди опасной бритвы Цырюльникова и, демонстрируя глубину колдыбанской логики, аргументировала: — Первой свадьбы все равно не будет.
— Но, дорогие дамы… — начал было выкручиваться директор.
— Здесь и сейчас нет никаких дам, — жестко раскрутил его женсовет Приволжского микрорайона. — Здесь и сейчас — спасательницы эпохи.
