Мышцы на правой ноге угрожающе напряглись. Так, начинается. Граф аккуратно сложил письмо Дафны, бережно убрал в нагрудный карман сюртука, а взамен из бокового кармана достал спасительную фляжку.
Прошло два дня, прежде чем выдался случай спросить о бароне Чарлтоне.
Полученный ответ послужил первым намеком на неблагоприятные обстоятельства.
Бенджамин и Хью объезжали поместье по самому короткому маршруту, который кое-как могла выдержать нога графа. Сопровождал господ управляющий Найджел Коултон – невысокий плотный человек с копной седых волос на голове.
– К западу от нас начинаются поля Чарлтона? – осведомился Бенджамин.
– Да, – подтвердил управляющий. – Прежде барон регулярно приезжал в деревню, но вот уже несколько месяцев его не видно.
Хью задумчиво покачал головой.
– Сквайр стареет. Наверное, с годами поездки приносят все меньше удовольствия. Может быть, плохо себя чувствует.
– А что делает его сын?
Управляющий презрительно сплюнул.
– Сына, Роуленда Хэллоуза, вижу часто. Бездельник целыми днями сидит в пабе «Еж и корона». Пьет без меры.
– А что он говорит об отце?
– Что бы ни говорил, веры ему мало.
Бенджамин покачал головой.
– Надо бы навестить соседа. Пожалуй, откладывать в долгий ящик не стоит, сегодня же и съезжу.
– И я с вами, – с готовностью вызвался Хью. – Судя по рассказам, Хэллоуз – изрядный негодяй. Если хватит лишку, неприятностей не оберешься.
Бенджамин с трудом сдержал усмешку. Не хватало еще, чтобы неоперившийся виконт считал своим долгом защищать его от распоясавшегося пьяницы. Однако вслух отреагировал иначе:
– Конечно, поедем вместе. В компании веселее. Хочу узнать, как поживает старина Чарлтон. Когда-то он любил охотиться с Робертом, да и меня считал дельным парнем.
Со дня приезда он впервые произнес имя друга. Оно сорвалось с языка само собой и повисло в воздухе. Наступило молчание: каждый из троих ушел в собственные, когда-то приятные, а теперь болезненные воспоминания.
Фоксберн заговорил первым.
– Когда Роберт… умер, Чарлтон прислал прочувствованное письмо. Надо поблагодарить.
Коултон глубже натянул шляпу на косматую седую голову.
– Если будет нетрудно, передайте, что надеюсь в ближайшее время встретиться с ним в деревне. Он не виноват в том, что сын вырос неблагодарной свиньей. У каждого дерева бывают дурные семена. – Управляющий потянул носом, как будто принюхивался. – С юга приближается гроза. Пора возвращаться от греха подальше.
Словно подтверждая предсказание, порыв теплого ветра взметнул конские гривы, а вдалеке послышался глухой, но отчетливый раскат грома. На душе сразу стало неуютно и тревожно.
Обострившийся на военной службе инстинкт предупреждал, что в Билтмор-Холле не все ладно. Возможно, неурядицы не имели существенного значения, и все-таки прием гостей следовало бы отменить. Почему-то не хотелось, чтобы Дафна хотя бы на короткое время оказалась в этом неспокойном месте.
К сожалению, в этот самый момент она скорее всего уже находилась в дороге.
– Завтра приедут мисс Ханикот и сестры Шербурн. – Хью положил в чашку кусок сахара и сел в кресло напротив Бенджамина, который тоже пил чай. Напиток не самый привычный, но граф решил, что во время визита к Чарлтону ясная голова на плечах не помешает.
Конечно, при упоминании о Дафне он сразу насторожился, однако постарался сохранить скучающее выражение лица.
– И остальные гости, наверное, тоже.
Хью заинтересованно склонился.
– Да, но, насколько могу судить, вас главным образом интересует присутствие мисс Ханикот.
Бенджамин сурово посмотрел поверх чашки на юнца, хотя понимал, что взгляд над золотым ободком стакана с виски оказался бы более впечатляющим.
– И почему же тебе так кажется?
– Видел вас рядом с ней на музыкальном вечере в доме Ситонов и в Воксхолл-Гарденз. Вы выглядели… счастливым.
Бенджамин едва не разлил чай.
– Счастливым?
– Ну, может быть, это и преувеличение. Во всяком случае, менее несчастным, чем обычно.
– К чему ты клонишь, Хью?
Лорд Билтмор поставил чашку на стол и переплел пальцы – точно так же, как это делал Роберт.
– Хотя мисс Ханикот мне очень нравится, – веско произнес он, – она ни разу не посмотрела на меня так, как смотрит на вас.
– Может быть, не будь ты ослом…
– Бенджамин, я говорю абсолютно серьезно. Считаю, что она к вам неравнодушна. С одной стороны, данное обстоятельство меня бесит, но с другой… с другой, считаю, что в вашей жизни не хватает такого человека, как она.
– Ради всего святого, Хью! Не хватало еще, чтобы ты занялся устройством моей личной жизни!
– Не осмеливаюсь мечтать ни о чем подобном. Просто хочу, чтобы вы знали: для меня мисс Ханикот не больше чем добрая приятельница. Признаюсь, когда-то надеялся на большее, но потом понял, что любовь должна быть взаимной.
Граф хотел отделаться небрежным замечанием – просто потому, что так поступал всегда. Но отговорка означала бы, что он отвергает благородное самопожертвование Билтмора. Он тоже поставил чашку и произнес:
– Роберт гордился бы таким братом.
Хью печально улыбнулся.
Чтобы развеять мрачное настроение, Бенджамин предложил:
– Как, по-твоему, до поездки к Чарлтону я успею обыграть тебя в бильярд?
Виконт встал и подал старшему другу трость.
– Подозреваю, для этого потребуется не одна попытка. Готов бороться до победного конца.
– С каждым днем ты становишься все увереннее. Роберт действительно порадовался бы.
А уже через несколько часов граф Фоксберн и виконт Билтмор стояли на крыльце дома барона Чарлтона. Старинный кирпичный особняк напоминал бы огромный ящик, если бы трудолюбивый плющ не заплел его по самые трубы. Издалека Бенджамин восхищался и глубокими эркерами на фасаде, и внушительной простотой архитектуры, однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что одна из ставен слетела с петель, а мощеная дорожка поросла высокими сорняками.
Хью дернул шнур звонка, и вскоре дверь открыла полная женщина – судя по связке ключей на поясе, экономка. Круглые очки повторяли форму румяных щек.
– Чем могу помочь? – с подозрением осведомилась она.
Виконт заговорил первым.
– Я лорд Билтмор, а это мой друг, граф Фоксберн. Я недавно вернулся из…
– Лорд Билтмор? – На лице экономки появилась осторожная улыбка. – Мы слышали о вашем приезде, сэр. Входите, пожалуйста. Я – миссис Парфит.