– За письменный стол, – подсказал граф.
К счастью, Дафна была достаточно миниатюрной, чтобы притаиться в дальнем конце комнаты, между столом и стеной. Если никому не придет в голову сесть и написать письмо, место можно считать вполне безопасным.
В дверь постучали.
– Фоксберн?
Отвечать Бенджамин не спешил, чтобы выиграть время и позволить Дафне надежнее устроиться в укрытии.
– Фоксберн, – громко повторил Аверилл, а потом добавил тише, обращаясь к товарищам: – Слышали? Он только что с кем-то разговаривал.
Поморщившись от болезненного усилия, Бенджамин сел в постели. Дафна успела спрятаться, однако светлая оборка на подоле платья торчала, как белый флаг, выброшенный в знак капитуляции. Что ж, придется отвлекать праздное внимание от опасного угла.
– Что нужно? – рявкнул граф.
Аверилл распахнул дверь. Эдланд и Фогг стояли за ним и заглядывали через плечо, как будто боялись пропустить занятное представление.
– Смотритесь вы на унцию лучше, – оценил адвокат. – А как себя чувствуете?
– На унцию лучше. Только очень устал.
– Мне показалось, что здесь кто-то разговаривал, – бестактно заметил Аверилл, и Бенджамин затаил дыхание.
– Виноват. От скуки читал вслух стихи.
– Ни за что не заподозрил бы в вас поэта, Фоксберн, – хохотнул Эдланд.
Идиот.
Аверилл усмехнулся.
– Да он шутит. Значит, все не так уж и плохо. – Он принюхался. – Что это? Как будто пахнет травой, лугом.
– Миссис Норрис открывала окна, чтобы впустить свежий воздух. Еще острые вопросы и наблюдения имеются, или уже позволено отдохнуть?
– Рад видеть, что дело идет на поправку, – широко улыбнулся Аверилл. – Можно ли рассчитывать на ваше общество за обедом?
– Все зависит от того, оставите ли вы меня в покое и удастся ли вздремнуть, – сухо ответил Бенджамин.
– Понятно. Учитывая, сколько пинт мы пропустили после охоты, поспать не помешает и нам, – согласился адвокат. – Не будем мешать.
И тут, чтобы показать Дафне, что он не законченный грубиян, граф неосторожно поинтересовался:
– И как же прошла охота?
– Отлично, – отозвался Фогг. – У Билтмора прекрасные собаки, и… послушайте, а что это такое?
У Бенджамина остановилось сердце. Любопытный проныра подбежал к изножью кровати – ближе к Дафне. Наклонился и поднял с пола чрезвычайно изысканный, несомненно, дамский бархатный ридикюль.
Принялся вертеть в руках и рассматривать, как ученый рассматривает таинственный, неизвестный науке артефакт.
– Наверное, обронила одна из горничных, – равнодушно пожал плечами Бенджамин, прекрасно сознавая, что отговорка невероятно слаба: горничные не носят таких элегантных аксессуаров. – Попрошу миссис Норрис вернуть хозяйке. Положите сюда. – Он показал на стол возле кровати.
– Лучше оставлю здесь, на письменном столе.
Бенджамину захотелось вскочить, остановить не в меру пытливого гостя и выхватить улику, однако идея по многим причинам никуда не годилась – прежде всего из-за ноги. С каждым шагом Фогг приближался все ближе к Дафне. Нужно было немедленно его отвлечь, однако ни ум, ни язык не предлагали ничего достойного.
– Неси сюда, – лаконично распорядился Аверилл и протянул руку. Фогг послушно повернулся и положил мешочек в раскрытую ладонь. Впрочем, это не помешало ему бросить острый взгляд на графа, а потом значительно посмотреть в угол. Аверилл развязал тесемки и заглянул внутрь.
– Пусто. – Он хотел бросить ридикюль Бенджамину, однако передумал, поднес трофей к носу и понюхал.
С подозрением прищурился, пристально посмотрел на больного приятеля и метнул в его сторону ридикюль.
– Да, Фоксберн, вокруг вас витает больше тайн, чем вокруг пресловутых египетских пирамид. Но только в вашем случае не очень хочется их разгадывать.
Он направился к выходу, а за ним потянулись и двое других. Только когда дверь закрылась, Бенджамин позволил себе выдохнуть. Слава Богу. Дождался, пока голоса стихли вдали, и, убедившись, что опасность миновала, тихо произнес:
– Можешь выходить. – Он сбросил одеяло и спустил с кровати обе ноги.
– Что ты делаешь? – рассерженно прошипела Дафна. – Немедленно ложись!
В других обстоятельствах он бы послушался. Лег бы сам и увлек с собой ее. Но сейчас пропустил команду мимо ушей.
– По-моему, они тебя не заметили.
Дафна нервно ходила вокруг постели.
– Как же мне теперь отсюда выбраться? – В эту минуту она напоминала Персефону, мечтающую покинуть подземный мир.
– Сейчас в коридоре никого не будет. Джентльмены разошлись по своим комнатам, чтобы умыться и переодеться. Подожди, проверю. – Бенджамин осторожно коснулся ногами пола.
– Не смей вставать с постели. Я сама проверю.
– Поздно. – Он плотнее завязал пояс на халате и похромал к двери. Удивительно, но больная нога выдержала вес. Может быть, не стоило преждевременно насмехаться над сушеной травой? Он приоткрыл дверь и посмотрел в обе стороны. Пусто. Обернулся и сообщил:
– Путь свободен, иди скорее. Не хватало еще, чтобы вернулись подруги вместе с твоей матушкой.
Дафна подбежала к кровати, чтобы забрать ридикюль, и направилась к двери, где, прислонившись плечом к косяку, стоял Бенджамин.
– Лечение пошло на пользу, – заметила она с улыбкой.
Лорд Фоксберн вскинул брови.
– Самоуверенный вывод. Откуда тебе известно?
– Утром ты корчился от боли и не мог пошевелиться. А сейчас спокойно стоишь на двух ногах. Разве это не убедительное доказательство? – Она привстала на цыпочки и прошептала на ухо: – Припарка действует.
– С чего ты взяла, что помогла именно припарка?
– А что же еще? – Голубые глаза округлились в шутливом удивлении.
– Разумеется, поцелуи, – со спокойной уверенностью заявил Бенджамин. – Разве не пришло время принять следующую дозу лекарства?
Дафна пунцово покраснела.
– Мне пора вернуться к себе.
– Да, – согласился он. Еще раз проверил коридор и знаком показал, что надо спешить. Однако прежде чем уйти, Дафна успела подарить быстрый, но жаркий поцелуй.
– В медицинских целях, – пояснила она и быстро зашагала по коридору.
На следующий день граф чувствовал себя значительно лучше. Конечно, участвовать в скачках он бы не решился, однако отважился выйти из спальни и спуститься к завтраку. За столом в утренней комнате сидели только Хью и Аверилл. Лорд Билтмор с энтузиазмом поглощал яичницу с беконом, а адвокат сосредоточенно читал газету. На приветствие Бенджамина оба ответили невнятным мычанием.
