— Я не могу. Я не могу.
Пришлось сдаться. К тому же наш дом уже купила супружеская пара врачей и собиралась вселиться через несколько месяцев. Переезд лишал меня моего убежища: моего сада с большими деревьями и моего любимого абрикоса. Впрочем, теперь я получала новую комнату без плохих воспоминаний о табачном перегаре и грязных, хватающих меня руках.
В течение следующих месяцев я старалась отыскать позитивные стороны будущего переезда. Мать использовала оставшееся время, чтобы купить во Франции мебель и прочие аксессуары для нашего будущего жилища. Она основала здесь ясли и смогла накопить денег, которыми теперь и оплачивала все покупки. Мне льстило, что мать спрашивала у меня советов по декору, ведь я всегда любила заниматься разными поделками и посещать магазины подобного рода. Мне нравились запахи: дерева, клея, красок. Вместе с матерью мы нарисовали дизайнерский проект нашего будущего дома, распределив, что и где будет стоять. Это приятное занятие, разделенное с матерью, в какой-то мере компенсировало боль предстоящей разлуки. Но чем ближе был день отъезда, тем больше я впадала в отчаяние. И вот осталось несколько дней. Пришло время прощаться с колледжем. Мысль, что я расстанусь с друзьями, особенно с Секубой, разбивала мне сердце. Еще меня снедало беспокойство, что все меня сразу забудут. Перестать быть частью сообщества моих друзей, их жизни, зная, что они будут продолжать развлекаться, в то время когда я буду где-то очень далеко, казалось настоящей драмой для такого подростка, как я. В качестве прощального подарка друзья устроили праздник в колледже под наблюдением преподавателя изобразительного искусства, мсье Траншарда. На праздник пришли все, кто меня знал. Атмосфера была просто сноганибательная. Секуба с двумя приятелями учили месье Граншарда брейк-дансу. И у него неплохо получалось, он даже смог сделать несколько пируэтов на полу.
Мать разрешила мне взять с собой видеокамеру, чтобы запечатлеть последнюю встречу с друзьями. Я снимала, но время от времени отвлекалась, желая почувствовать все, что происходило вокруг, и поучаствовать в празднике. Я хотела жить, а не только снимать, как живут другие. Секуба постоянно шутил, я видела, что улыбка не сходит с его лица. Потом мои друзья стали снимать праздник по очереди.
Каждый произнес для меня прощальное слово: извинения, пожелания, шутки, заявления. Я уезжала, и эти незабываемые моменты стали для меня подарком. Хотела бы я замедлить время, но, разумеется, это невозможно.
Ребята скинулись, чтобы купить мне кассету с записью болеро Равеля, которого я обожала. Какое внимание! Я так их всех любила! Но пришла пора проститься.
Уезжая в Алжир, я искренне верила, что близость деда с бабкой успокоит моего отца, смирит его жестокость. Я наивно полагала, что большая семья защитит меня от всего зла, которое существует в мире. Но разве я не имею права мечтать о мире и безопасности?
Возможно, мать тоже об этом думала.
И наконец, там я буду рядом со своим любимым братом Амиром.
* * *
Когда мы сели на паром, отбывающий в Алжир, я все еще не верила в реальность происходящего. Казалось, что это просто плохой сон, и я скоро проснусь. В первый вечер я поднялась на палубу, чтобы полюбоваться морем, этим бескрайным темным простором, похожим на экран кинотеатра.
Сначала я с ностальгией думала обо всем, что оставляю за собою, но потом мысли переключились на то, что ждало меня впереди. Я подумала о роскошных апартаментах, подаренных матери дедом, в которых наши ценные покупки будут как нельзя кстати. Думала о единственной школе с обучением на французском языке, в которой учились дети богатых родителей, дипломатов и послов. Я была готова к большой жизни!
На этой нарисованной воображением идиллической картинке моей будущей жизни в Алжире отец казался просто незначительной деталью. Вечером, по прибытии, я услышала хлопок петарды и увидела вспышки на небе. Так, словно взорвался фейерверк.
— Смотри, мама, — воскликнула я взволнованно. — Нам говорят «добро пожаловать»! Как здорово, правда?
— Это не фейерверк, Нора. Это выстрелы.
От серьезного тона матери по телу поползли мурашки. Она мрачно посмотрела на отца. Я больше ничего не понимала, но чувствовала, что лучше помолчать. Вопросы, один тревожнее другого, лезли в голову. Да что же здесь происходило на самом деле? Что стало с этой спокойной страной, в которой я проводила каникулы? Кто стреляет и зачем?
Переезд в новый дом состоится через три дня, а до тех пор мы должны были жить у деда с бабкой. Их дом был просто огромен — целых шесть этажей. Вторым этажом распоряжались дед и бабка, еще по этажу занимал каждый из четырех братьев моей матери. Мне нравилось ходить по огромному залу, пол которого был покрыт белыми деревянными плитами. Здесь стояло фортепиано. Запах мебели витал в воздухе. Я с удовольствием играла, подбирая мелодии, которые слышала на старых виниловых пластинках матери.
Интерьер не изменился, но атмосфера стала какой-то непривычной. Бабка встретила нас с энтузиазмом. Взрослые разговаривали по-арабски, озабоченно поглядывая в мою сторону. Я никак не могла выучить тот язык, но чувствовала, что от меня что-то пытаются скрыть. Что? Может быть, они говорили о моей будущей учебе? На этот счет у меня не было никаких предпочтений, я просто хотела поскорее пойти в школу. Как обычно, я решила подождать, прежде чем задавать вопросы. Очень скоро я все и узнала!
Когда я отошла на несколько шагов в сторону, тетка схватила меня за запястье.
— Нора, быстро отправляйся переодеваться! Ты не можешь предстать перед дедом в этом нелепом наряде! И тем более не можешь в нем выйти из дома.
Мне показалось, что я очутилась в другой эпохе или в другом измерении.
— Но почему?
— Твоя одежда слишком тесна.
— Ничего не тесна.
— Она позволяет видеть формы твоих бедер и всего остального тоже.
— Но я одета! Что ты мне рассказываешь?
— Здесь теперь такое не носят, совсем не носят! Немедленно иди переодеваться.
И это от меня требовала моя тетя! Та, которую я считала лишенной предрассудков, требовала от меня это! Я ничего больше не понимала! Пришлось подчиниться. Я бы предпочла упорствовать, но решила запастись терпением, чтобы лучше понять, что происходит. Я надела длинное платье, такое широкое, как мешок для мусорного бака, на что, собственно, и сделалась похожей.
* * *
Наконец настало время увидеть наш новый дом! Он был расположен за несколько кварталов от дома деда. Я видела его лишь на фотографиях и не могла дождаться, когда же попаду в него, особенно в свою новую комнату, которую обставлю, как захочу. Мать сказала, что разрешит мне это. Я уже выбрала обои, и мне не терпелось их наклеить. От волнения я едва дышала.
Новый дом мне понравился. В нем было всего лишь два этажа, но он тоже казался огромным. Как целый Париж. Двери жилых помещений выходили в один общий коридор. Наши с Мелиссой комнаты располагались друг напротив друга, и мы должны были проходить мимо родительской спальни, чтобы оказаться в ванной комнате. Моя комната была восхитительна — большая и прекрасно освещенная. Ее близость к комнате родителей позволяла мне быстро прийти на помощь матери, если отец начинал распускать руки.
