– Нет-нет-нет, это мы уже обсудили. Давай попробуем иначе. Достань свой ежедневник. Давай посмотрим, – Эрнст взглянул на свой календарь. – Наша первая встреча была 9 мая. Посмотри, что ты делал предыдущим днем, 8 мая. Начни с утра.
Халстон достал свой еженедельник и нашел 8 мая.
– Милл Вэли, – сказал он, – что я делал в Милл Вэли? Ах да – моя сестра. Теперь я помню. Я не был в банке в то утро. Я наводил справки о Милл Вэли.
– Что значит «наводил справки»?
– Моя сестра живет в Майами, и ее фирма посылает ее в район залива. Ей нужен дом в Милл Вэли, и я предложил ей разведать, что там и как – ну вы понимаете утренние пробки, парковки, магазины, лучшие дома.
– Хорошо. Прекрасное начало. Теперь пойдем дальше.
– Все в странном тумане – даже жутко. Я не могу вспомнить больше ничего.
– Ты живешь в Сан-Франциско – ты помнишь, как ехал к Милл Вэли через мост Золотые Ворота? В какое время?
– Думаю, рано. До пробок. Может быть, в семь.
– Что потом? Ты завтракал дома? Или в Милл Вэли? Постарайся описать это. Позволь своей памяти свободно перенестись в тот день. Закрой глаза, это помогает.
Халстон закрыл глаза. Через три или четыре минуты молчания Эрнст заинтересовался, не уснул ли он, и тихим голосом спросил:
– Халстон? Халстон? Не двигайся, оставайся там, где ты есть, но попробуй думать вслух. Что ты видишь?
– Доктор, – Халстон медленно открыл глаза, – я когда-нибудь говорил вам об Артемиде?
– Артемиде? Греческой богине? Ни слова.
– Доктор, – сказал Халстон, моргая глазами и кивая головой, как будто хотел прогнать видение. – Я несколько потрясен. Только что я пережил удивительные ощущения. Как будто трещина образовалась у меня в памяти, позволив всплыть всем странным событиям того дня. Мне не хотелось бы, чтобы вы думали, что я преднамеренно скрывал их от вас.
– Продолжай, Халстон. Ты начал говорить об Артемиде.
– Лучше я начну с утра того проклятого дня – дня, после которого я проснулся в «Скорой помощи»…
Эрнст любил слушать истории и устроился поудобнее, весь в ожидании. У него было четкое ощущение, что этот мужчина, с которым он провел три странных часа, сейчас собирался достать ключ к тайне.
– Итак, доктор, вы знаете, что я был одинок в течение почти трех лет и всегда был немного осторожным – даже больше чем немного – по отношению к… э… связям. Я рассказал вам, что был сильно оскорблен моей бывшей женой, эмоционально и финансово?
Эрнст кивнул. Взгляд на часы. Черт, осталось только пятнадцать минут. Ему нужно было поторопить Халстона, если он хотел услышать всю историю.
– А Артемида?
– Ах да, спасибо. Забавно, что именно ваш вопрос о завтраке в то утро зацепил что-то. Сейчас становится ясно – остановка на завтрак в кафе в центре Милл Вэли, сидение за огромным пустым столом на четверых. Затем кафе стало наполняться людьми, и одна женщина спросила, можно ли ей сесть рядом. Я посмотрел на нее, и, клянусь, мне понравилось то, что я увидел.
– В каком смысле?
– Женщина выглядела потрясающе. Красивая. Правильные черты, очаровательная улыбка. Думаю, моего возраста, лет сорока, но с гибким, как у подростка, телом.
Эрнст пристально посмотрел на Халстона, на другого Халстона, оживленного, и почувствовал, что в нем пробуждается интерес к этому человеку.
– Рассказывай.
– Похожа на Бо Дерек. Узкая талия и впечатляющая грудь. Многие из моих британских друзей предпочитают андрогинных
[19]
женщин, но я признаюсь, что большая грудь – мой фетиш, – и, нет, доктор, я не собираюсь отказываться от этого.
Эрнст успокоительно улыбнулся. Этого не было в повестке дня.
– И?
– Я заговорил с ней. У нее было странное имя – Артемида, и она выглядела… как бы сказать? Ну… не так, как современные женщины. Она не походила на посетителя моего банка. Представьте, она взяла багет, положила на него кусочки авокадо, затем достала из сумочки пакетики с приправами и посыпала бутерброд морской солью и тыквенными семечками… У нее был странный костюм – цветная крестьянская рубашка, длинная, яркая фиолетовая юбка, шнурок на поясе, множество золотых цепочек и бусинок. Она казалась человеком из поколения детей цветов, только выросшим.
Но, – продолжал он, и его история продолжала набирать обороты, – в действительности она оказалась вполне земной, хорошо образованной и понятной. Мы стали друзьями с первого мгновения и разговаривали несколько часов, пока официантка не пришла накрывать на стол к обеду. Я был очарован своей собеседницей и пригласил ее на обед. И это несмотря на то, что у меня была запланирована деловая встреча. И не надо мне говорить, доктор, что на меня это совсем не похоже. По сути, многое из того было на меня не похоже. Ужас.
– То есть, Халстон?
– Мне странно говорить такое, потому что этот офис кажется мне крепостью рациональности, но было что-то необычное в Артемиде – чужеземка, это слишком мягко сказано – было ощущение, что я нахожусь под действием чар. Позвольте я продолжу. Когда она сообщила мне, что не сможет пообедать со мною, так как у нее уже была назначена встреча, я предложил поужинать вместе, опять даже не сверившись со своими планами. Она согласилась и пригласила на ужин к себе домой. Она сказала, что живет одна и собирается приготовить рагу из лисичек, которые собрала накануне в лесу горы Тамал-пайс.
– И ты пришел?
– Пришел ли я? Безусловно, я пришел. И это был один из лучших вечеров в моей жизни – по крайней мере, до одного момента. – Он остановился, покачал головой так, будто хотел встряхнуть свою память, а затем продолжал: – С ней было замечательно. Все шло своим чередом. Прекрасный ужин – оказалось, она замечательно готовит! Я принес первоклассное калифорнийское вино, каберне «Стаг Лип». После десерта, великолепных бисквитов со сливками, первый раз я попробовал их в этой стране, она принесла немного марихуаны. Я колебался, но решил, что если уж живу в Калифорнии, то должен вести себя как местный, и я впервые в своей жизни затянулся. Халстон замолчал.
– И? – подтолкнул Эрнст.
– После того как мы вымыли тарелки, я начал ощущать тепло, приятный жар.
Еще раз пауза, еще один кивок головой.
– И?
– Тогда случилось самое удивительное – она спросила меня, не хотел бы я лечь с ней в постель. Просто так, открыто. Она была такой естественной, такой изящной, такой… такой… я не знаю, зрелой.
«Господи! – думал Эрнст. – Какая женщина, какой вечер! Счастливец!» Затем, снова посмотрев на часы, он поторопил Халстона.
