Я осмелилась спросить — а существует ли Книжный Ад?
Восстание Ангелов не верил в его существование, так же, как и в легендарные байки про свалку и макулатуру, хотя всегда охотно пересказывал их всем новым знакомым. Лирика же считала, что если и есть Книжный Ад, то только не в Библиотеке. У неё была своя, довольно любопытная, концепция Ада. Лирика воображала некое тёмное помещение, толстые стены которого обиты железом, а внутренности заставлены металлическими механизмами. Эти механизмы работали круглосуточно, издавая невыносимые для книжного уха стоны и вопли раздираемых на куски бумаги Книг. Книга-жертва, попавшая в Ад, лежала на столе посередине помещения открытая на первой странице в полном одиночестве. Будучи открытой и нечитаемой, она не могла отключить слух. И каждый час в помещение заходил новый человек. Он на пару секунд выключал грохот механизмов, но только для того, чтобы подойти к Книге и сказать: «Я не буду тебя читать». А затем всё продолжалось. У жертвы всегда оставалась надежда, что очередной посетитель вырубит механизмы, возьмёт несчастную с собой и, может быть, прочитает. Но это Ад, и здесь надежда никогда не умирает, заставляя жертву страдать от разъедающего душу отчаяния.
Восстание Ангелов совсем не пугала эта концепция. Он считал, что быть не прочитанной ни разу в жизни — не трагедия, а одна из возможных существующих для Книги миссий. Я не стала спорить, хотя была не согласна с такой постановкой ответа, при этом чувствуя, что Восстание Ангелов мудр.
Ещё одной библиотечной загадкой, им не разгаданной, являлся возврат Книги Библиотекарем на одну и ту же полку. И вот здесь я решила блеснуть своими знаниями, полученными в беседах с Апологетикой:
— Наверняка это связано с нашим смыслом. Смысл Книг для самих Книг — совсем не тот, что для людей, и это вытекает из теории относительности смыслов, открытой Третьим Экземпляром Камасутры ещё в первом веке нашей эры! У людей — какие-то свои критерии понимания Книг, и может быть, далеко не все книжные загадки мы вообще в состоянии разгадать.
— А ты уже прочитала себя? — улыбнулся в ответ Восстание Ангелов.
— Нет! — вдохновенно воскликнула я. — Но я уже начала! И я знаю, что во мне есть Литературное Произведение, которое как-то связано с человеком, распятым на кресте.
— А мы с Лирикой совершенно непохожие, — сказал Восстание Ангелов. — В нас разные Литературные Произведения не только по содержанию, но и по форме. Лирика содержит стихи…
— Стихи?! — перебила я. — Ой, простите…
Вспомнился ревнивый и злой Старый Пруд. Но Лирика совсем другая, хотя в ней тоже стихи…
— …стихи о любви и природе, а я содержу роман о войне и церкви, — продолжил Восстание Ангелов. — Наши Читатели черпают из нас разные смыслы. Ты предполагаешь, что люди разделяют Книги по полкам, основываясь на их смыслах. Поскольку мы трое — Книги с разными смыслами, значит, для нас существует специальная полка — для Книг с непохожими смыслами. А все Книги с одинаковыми смыслами живут на другой полке.
— Странная логика, — заметила Лирика.
— Для нас — странная, потому что по ней я должен жить на полке с Книгами о войне и церкви, а не здесь. Но для людей — вполне нормальная логика. Впрочем, это не отгадка, а лишь моя гипотеза.
— А ты хорошо знаком с миром людей? — спросила я.
— Всё, что я знаю о нём — в основном, легенды и гипотезы. Всё, что я не знаю о нём — ты узнаешь сама.
— Расскажи, пожалуйста, про Авторов. Ведь правда, что Авторы — Идиоты? Я никогда в жизни не видела Автора!
— Пусть Лирика тебе расскажет, она верит в то, что они — Боги.
Тут уж я не удержалась и выложила всё, что мы с Апологетикой напридумывали про Читателей. В это время в Библиотеке погас свет — видимо, она закрывалась, как Магазин, на ночлег. Но я рассказывала так горячо и самозабвенно, размахивая руками и колотя себя кулаком в обложку, что не заметила, как Восстание Ангелов уснул!
— Он очень устал, после того как четыре часа приводил тебя в чувство. Пусть отдохнёт, — сказала Лирика.
— Ну и как тебе наша теория? Вот Леночка, моя третья Читательница, подтвердила её. Читатели создают нас и решают нашу Судьбу.
— Знаешь, если бы всё было так просто… — Лирика покачала головой и поправила страничку номер восемнадцать. — Вот скажи, ты знаешь, кто твой Автор?
— Типограф?
— Нет. Кто Автор Литературного Произведения, которое есть в тебе?
— А… нет, не знаю. Я как-то не задумывалась. Увы, его имя на обложке не написано…
Произнеся последние слова, я почувствовала, как в душе что-то предательски вспыхнуло. Как узнать, кто Автор моего Произведения? А вдруг мой Автор — Идиот!?
— А как это постичь? — спросила я.
— Есть много способов, но ни один из них не гарантирует положительного результата.
— Об одном я уже слышала. Это смерть.
— Да… — Лирика вздохнула. — Ну так вот. Иногда имя твоего Автора произносят люди, но чаще всего Книги его не слышат, поскольку не готовы услышать.
— Даже если настроены на канал связи?
— Даже если настроены.
— Да уж, отличный способ, — усмехнулась я.
— Иногда имя твоего Автора можно прочитать на обложке, для этого необходимо обладать абсолютным зрением.
— Правда?! Да нет, этого не может быть! Нет никаких имён авторов на обложках! К тому же, я не обладаю таким зрением.
— Ну, я тоже. Абсолютным зрением обладают Книги, прочитавшие себя от корки до корки. Их ещё называют Рукописями.
— Странно… Что это значит?
— Старинное поверье, известное среди Книг как легенда Доброй Горы, гласит, что перед тем, как стать Книгой, каждая из нас была слепой Рукописью, то есть Литературным Произведением, написанным Автором на листах бумаги. А после того, как Автор приказывает Типографам превратить Рукопись в Книгу, мы приобретаем зрение, но забываем нашего Автора.
— Никогда не слышала этой легенды! — искренне восхитилась я знаниями Лирики.
— Таким образом, в глубине своей мы с тобой — Литературные Произведения. Я думаю, что ты уже не раз догадывалась об этом.
— Да… Как ты права! Буквально перед болезнью мне удалось почувствовать — это было небольшое яркое переживание того, что я никогда раньше не испытывала — ни во сне, ни в мире грёз. Я чувствовала себя… как бы это сказать… тем, о чём во мне написано. Но потом это прошло, и я снова стала Книгой.
— Прочитав себя с помощью Читателей, ты ослепнешь для многих прежних заблуждений и приобретёшь способность ясно видеть реальность. Ты снова станешь Рукописью — но в форме Книги. И тогда ты узнаешь не только своего Автора, но и Авторов всех окружающих тебя Книг. Так гласит эта великая легенда.
— Похоже, магазинные Книги не знают о ней, — заметила я. — А ты встречала когда-нибудь Книгу-рукопись?
