— И не раз.
«Возможно, мы виделись с ним на посольском приеме», —
подумала Денисия и спросила:
— Кто он?
— В прошлом видный политик. Сейчас отошел от дел, но все еще
продолжает пользоваться весом. Только… — запнулся Боровский и продолжил с
легким смешком:
— Хотя вам это даже на руку.
Денисия насторожилась:
— Что — это?
— Бертран старый прожженный волокита, но не пугайтесь. За
рамки дозволенного, если сами не захотите, он не выйдет.
— Конечно, не захочу.
— И не надо. Вы молоды и симпатичны. Он будет рад и этому
факту. Бертран в глубине души по-прежнему романтик-мальчишка. Вообще-то он, как
любой политик, все больше заботится о себе и ленив на дела хорошие, но, когда
речь заходит о милых крошках, здесь Бертран становится рыцарем и способен на
подвиги. Да-да, вы правы, надо ехать в Париж. Думаю, Машикули будет противна
одна только мысль, что столь хорошенькая девушка, как вы, может погибнуть от
руки злодея. Безусловно, он вам поможет.
— Дай-то бог, — выразила пожелание Денисия.
— Бог даст, — заверил ее Боровский. — Касаемо Машикули я
абсолютно уверен, а вот как вывезти вас из страны, пока не знаю. Вы сейчас где?
Впрочем, нет, не говорите. Скажите только одно: вы в безопасности?
Денисия оглянулась вокруг: в парке ни души.
— Вроде да, — подрагивая от холода, сообщила она.
— Тогда подождите секунду. Я лекарство приму — сердце опять
прихватило.
В трубке послышались шорох, журчание воды, тяжелые вздохи.
«Хоть бы старик не загнулся раньше, чем переправит меня во
Францию», — с юношеским эгоизмом подумала Денисия.
В унисон ее мыслям Воровский пробормотал:
— Тут раньше времени коньки бы не откинуть, ну да
постараемся. Вы без меня, деточка, пропадете. — И, не давая Денисии времени на
расстройство, он продолжил уверенно и даже с напором:
— Документы — ерунда. Здесь проблем не будет. Визу вам тоже
быстро откроют, когда придет пора, а вот где вам отсидеться — не знаю. Я, как
вы понимаете, не свободен. За мной следят. Спрятать вас не сумею.
Друзья у вас есть?
Денисия всхлипнула:
— Есть, да Карлуша про всех уже знает.
— А вот и нет, — утешил ее Воровский. — Про вас он как раз
ничего и не знает. Вы же убиты. Не знаю даже я. Вы такая скрытная особа. А
Карлушу больше интересуют друзья моей покойной жены. Ведь она от него
скрывается. Насколько я помню, общих друзей у вас с Зоенькой нет…
— Точно, — подтвердила Денисия и, сообразив, что Лариса
осталась вне поля зрения Карлуши, оживилась и закричала:
— Значит, я могу отправиться…
Воровский ее прервал:
— Тише! Молчите! Не надо мне знать, куда вы собираетесь
отправиться.
— Думаете, ваш телефон прослушивается?
— Я принял меры, но береженого бог бережет. Поэтому давайте
поступим так: вы отправляйтесь, куда собирались, а я этим же утром займусь
вашими делами. Через десять дней жду вашего звонка. Лучше ночью звоните, все
равно не сплю.
— Хорошо, я обязательно вам позвоню, — пообещала Денисия.
— А я к тому времени буду знать точно, как вам помочь. Вы
мне нравитесь. Похоже, вы честный и очень неплохой человек, — признался
Боровский и, пожелав ей удачи, повесил трубку.
И в тот же миг Денисия вспомнила, что главного не спросила:
предал ее Пыжик или не предал. По чьей указке Карлуша Степку убил?
Сначала она сильно расстроилась, психанула даже, но,
подумав, решила, что это уже и не главное.
Главное — остаться в живых, а остальное успеется.
До самого утра Денисия пряталась по дворам, искала теплые
закутки между гаражами, не решаясь заходить в подъезды, а когда рассвело,
отправилась в метро. Спрятав лицо в высоко поднятый воротник, она смешалась с
толпой, но и это ее не спасло. Как черт из коробочки, выскочила из
электропоезда и прямо на нее хохлушка Зинаида, вся увешанная сумками. Выскочила
и затрясла необъятной грудью, и радостно завопила на весь перрон:
— Ой, Денька! Живая! А по телику показывали, что ты убитая!
— Говорите тише, — взмолилась Денисия. — И запомните, Зоя я.
— Зоя?! — ахнула Зинаида. — А как на Деньку похожа!
Денисия сердито напомнила:
— Мы близнецы.
— Да-да, точно, — закивала головой Зинаида. — Я с перепугу
забыла. А Степка-то наша где?
— Почему вы спрашиваете? — насторожилась Денисия.
— Ха! Ну, дивчина, ты даешь! Почему я спрашиваю! Потому, что
пахать за нее мне не хочется. Она думает выходить на работу?
— Ну-у, не знаю…
От сомнений таких Зинаида рассвирепела и, подпирая сумками
свои крутые бока, закричала:
— Ха! Не знает она, смешная! Так не мешает тебе узнать, что
Азер грозился Степку уволить. Уж она мне клялась! Так клялась! Я и Азеру
передала…
Денисия остолбенела:
— Как — клялась? Когда?
— Да вчера, когда энтот, Харик ее, заходил.
— Гарик к вам заходил?
— Ну да, разыскивал Степку. До чего дожила, то по Харику
сохла, а то вдруг сбежала. Хлопец ко мне протоптал дорожку, кажный день
заходил, спрашивал, не объявлялась ли Степка. И, главное, что интересно: только
мы говорить про нее разогнались, а тут и сама она Харику своему на мобилу
звонит. Просит, плачет, приди меня забери. Я, не будь дура, трубку вырвала и
давай ругать ее, стерву. «Ты когда, — кричу, — на работу придешь?» А она мне:
«Тетя Зина, не беспокойтесь. Скоро выйду, так хозяину и передай».
— А Гарик?
— А шо Харик? Он обрадовался и убег.
— Куда?
— Да к ней. Степка же адрес ему свой дала. Квартиру она, что
ль, поменяла. Так я ничего и не поняла.
Ой, я ж на работу опаздываю, — заспешила вдруг Зинаида. —
Степке привет передавай! — крикнула она и бодро шагнула в толпу.
Толпа ее приняла и понесла к эскалатору, а Денисия,
обессиленная, рухнула на скамейку. Сестры, теперь уже все покойные, проиграли
ей спор. Не на тех они делали ставки — не на тех и не на то.
Но в гибели Степаниды Денисия винила только себя, а вовсе не
Гарика. Что Гарик? Он мужчина, эгоист, слабак. Такие в первую очередь любят
себя.
