— Тебя не спросил! — окончательно обиделся царь.
— Вот зря ты так, царь, зря. Я же правду говорю, а ты обижаешься. Ну, кто, окромя меня правду скажет? То-то и оно, что никто. Мы теперь как братья или вроде того. Мы, Ваше Величество, круче чем братья, мы ж единое целое, друганы не разлей вода. Я тебе во всем помогу, что знаю и умею, а ты мне помогать во всем должен, раз уж оно так вышло. Да мы с тобой таких дел навертим, мама не горюй, чертям тошно станет, э-ге-гей, давай-давай, дадим жару, разворошим угли в печке, замутим веселую жизнь. Со мной, Ваше Величество, скучно не будет, брат брата в беде не оставит!
Иван несказанно радовался железной логике собственных доводов, но царя та логика не развеселила.
— Тогда, если мы братья, может ты того, уберешься наконец из моей башки, братик? Тоже мне Бог родственничка послал. Понаедут деревенские, напьются, набезобразничают, а хозяевам потом головой маяться от их веселья.
— Бог послал, пусть Бог и обратно убирает, — отмахнулся Иван, — откуда я знаю, как это получилось. Может меня самого сейчас лихоманка от страха трясет? Думаешь легко простому солдату царем быть? Лежу вот на перинах царских и думаю, как дальше жить, что люди скажут?
— А что, по-твоему люди должны сказать? — удивился царь. — Кабы ты царя, то есть меня с трона сверг и сам на него уселся, то по морде наглой народ бы враз определил, что переворот и на троне самозванец. А так… — царь мысленно сплюнул от отчаяния, — будь кто хоть о двух головах, не отличит никто подмены. Слышь, Иван, уважение к царю поимей, ну чего ты меня в темный угол загнал, за какие такие провинности от собственного тела отлучил?
— Откуда же мне знать, Ваше Величество? — искренне удивился Иван, — Я ведь плечами не толкаюсь, силком никого из дома не выгоняю, получилось так, уж не взыщите — поцарствую пока, как умею.
— Ваня, а ты царствовать-то умеешь? — язвительно поинтересовался царь. — Такому делу не в академиях учат, тут одной наглости маловато будет. Этому делу с пеленок учиться надобно.
— Да чего тут сложного? — Иван осмотрелся по сторонам, — Командуй себе, да пиво пей, пока пузо не треснет. Вона это у тебя что за морда китайская на тумбочке стоит, не с конфетами?
— Это, Ваня, не морда китайская, а переговорник, — устало ответил царь, — только ты семь раз… нет, тыщу раз подумай, прежде чем на него нажимать!
— С какой такой печали? — удивился Иван, не привыкший подолгу думать.
— Потому как пока мы тэт-а-тэт болтаем, ты на царя похож! А нажмешь, и вся глупость наружу вылезет. Не царь ты, Ваня, во дворце никогда не жил, интриг местных не знаешь, с послами говорить не обучен, мыслить стратегически не уме-е-ешь. Таким как ты лишь бы налететь, взорвать, схватить и удрать, пока хвост не прищемили. Что ты, дурак, в тонкой политике смыслишь?
— Разберемся! — надулся от обиды Иван, — Не в первой попадать, как кур во щи. Кривая выведет, свинья не съест.
— Свинья не съест, а вот прочие с больши-и-им аппетитом скушают. Да что тебе дураку объяснять, все равно ведь по-своему сделаешь, — в сердцах чертыхнулся царь.
Иван ничего не ответил, сжал упрямо губы, запыхтел как паровоз и хлопнул по китайской роже царской пухлой ладошкой. Знал бы царь, с кем его судьба свела, остерегся бы Ивана дураком обзывать. Потому как после этого с Иваном ни о чем более договориться нельзя, упрется, как баран и будет стоять на своем.
* * *
Сделать первый шаг труднее всего, стоя на краю пропасти.
— Ваше Величество, отобедать изволите? — услышал Иван заботливый голос в переговорнике.
— Как это отобедать? — удивился Иван. — А завтрак?
— Ваня, помолчи лучше, цари не завтракают, они к обеду только просыпаются. Говорил дураку, не торопись нажимать…
— Что-то нет желания, не буду обедать! Живот пучит, голова болит, — ни с того ни с сего пожаловался Иван, не ведая, что у царя, живущего нормальной царской жизнью, живот пучить не может.
— Доктора позвать? — моментально озаботился голос.
— Ну, их к лешему этих костоломов, само пройдет, заживет как на собаке, — отмахнулся Иван.
— Тогда, может, отобедаете, Ваше Величество? — с непонятным упорством поинтересовался голос.
— Ты кто, дворецкий или генерал? — возмутился Волгин странному упрямству слуги.
— Дворецкий, Ваше Величество, — без малейшего удивления смиренно сообщил прислужник.
— Слушай, дворецкий, ты чего пристал со своим обедом? — рассердился Иван. — Потом поем, в чем срочность-то?
— Так ведь люди ждут, все уже собрались, только вас не хватает, чтобы обед начать, — пояснил дворецкий с терпением опытной няньки, уговаривающей капризного ребенка.
— Народ? Какой народ? — Иван почуял неладное. — День рождения у меня или праздник какой?
— Так ведь обед с вами, Ваше Величество, для народа всегда праздник! — деликатно пояснил дворецкий.
— Думаешь, обидятся, если не выйду? — с сомнением в голосе спросил Иван, соображая как бы поделикатнее увильнуть от массового мероприятия.
Одно дело собраться быть царем, совсем другое — взаправду им стать. Во всяком новом деле осмотреться нужно и желательно без свидетелей, тишком да рядком. И, вообще, обещать не значит жениться, может, я еще передумаю царем быть, — начал строить пути к отступлению озадаченный Иван.
— Разве можно на вас обижаться, Ваше Величество? — дипломатично увернулся от прямого ответа собеседник.
— В смысле — на дураков не обижаются? — понимающе ухмыльнулся Иван.
— Ваш… Вел… — от неожиданности закашлялся слуга, — как можно, я же не это…
— Шучу, шучу, — захохотал Иван, — экий ты чувствительный, братец. Кстати, напомни, как тебя звать-то по имени?
— Дворецким звали все время, Ваше Величество! А вы меня и по имени называть будете? — удивился слуга.
— А как же мне тебя называть, не братец же? — искренне удивился Иван, привыкший за свою солдатскую жизнь к простым отношениям.
— Мишкой, кличут… то есть Михаилом, Ваше Величество! — торжественно, словно о великом государственном событии, сообщил дворецкий.
— Михаил… торжественно больно, спьяну и не выговоришь, не обидишься, если Михалычем кликать буду?
— Как можно, Ваше Величество? Хоть горшком назовите… Да я за вас… только прикажите, в огонь и в воду…
— Михалыч, остановись! Все понял, учту на будущее про огонь и воду, а пока, братец, если не сложно, водочки рюмашку организуй. В голове шумит после вчерашнего, не грех здоровье поправить.
— Сей момент, Ваше Величество!
— Да что ты заладил «Ваше Величество, Ваше Величество»? Зови меня просто, ха-ха-ха, хозяин! Шучу, Михалыч, не обращай внимания, с бодуна и не такое бывает.
— Понял, учту… — голос дворецкого растаял, словно туман под лучами солнца.
