— Проглядел, Михалыч, проглядел, — захохотал довольный Иван. — Все, Михалыч, пошутиля. Идем дальше, показывай, где тут у нас столовая, — приободрил он дворецкого.
* * *
Кто любит шутить, тот бывает часто бит.
Пройдя еще шагов двести, Иван вывернул к высоким стрельчатым дверям и замер в удивлении. Уж чего только он не ожидал увидеть, но вот такого точно не предвидел. И где? В самом сердце Российской империи, в цитадели власти, в самом надежно оберегаемом месте и такое увидеть!
У входа в обеденную залу замерли два здоровенных чернолицых охранника в форме военной полиции америкосов. Смотрели они недобро и покручивали в руках дубинки, намекая на весьма тяжелые последствия для любого желающего в те двери пройти.
— Стоп, ахтунг, клозе доор! — заорал первый охранник.
— Цурюк, геноссе, комильфо? — постукивая дубинкой по лопатообразной ладошке, ласково поинтересовался второй.
— Это что такое? — неведомо кого спросил Иван. — Нас завоевали? Пошто мне никто не доложил? — мал-помалу закипал Иван, только начавший входить в роль вседержца беспощадного и всевластного.
Он собрался было по старой пилотской привычке ринуться в драку с мордобоем, но запыхавшееся от длительной пробежки царское тело вяло отозвалось на молодецкий порыв.
— Гутен в морду! — грозно рявкнулодин из черномазых стражей.
— Не «в морду», а «морген», сколько можно тебя учить, — поморщился другой.
— Нехай в морге, — не стал спорить первый, скорчил зверскую рожу и рявкнул, что было сил: — Гутен в морге!
— Да не в морге, а морген, утро доброе, гутен морген, деревня, — сплюнул другой охранник.
— То-то я думаю, словечко странное для такого случая, я ж думал это «Как щас дам в морду!» по-англицки, — расплылся в широкой белозубой улыбке первый страж.
— По-немецки, да это без разницы, — махнул безнадежно рукой второй.
— А вы что, по-русски понимаете? — изумился Иван.
— А тож, мы ишо на нем и разговаривать можем, — смущенно признался первый, понизив голос до басовитого шепота. — Но не положено.
— Так, давайте по порядку, — совсем запутался Иван. — Вы кто?
— Петр… Егор… — коротким звонким эхом рявкнули чернокожие стражи.
— Ага… понятно… нет, ничего не понятно! Какие к черту Петр-Егор, вы кто такие и почему америкосские полицаи в моих палатах, как у себя дома? Охрана-а-а-а! — заорал Иван, сообразив, что без личной охраны царь и на горшок не ходит.
— Ща те будет охрана, козел драный, — ощерился первый охранник, назвавшийся Петром, и, быстро подшагнув к царю, врубил ему дубинкой по ребрам. — Ишь ты, царем вырядился, словно я царя не знаю!
Не сильно ударил, больше для порядка, но обидно до жути. Как же так, мать моя женщина, с каких это пор америкосы царя дубинками лупцуют, а охрана его бездействует, и царя никто оберегать не кидается.
— Егорушка, дай ему по кумполу для порядка, чтобы не гоношился. Всяка мелюзга будет тут в коридорах шастать, а тут с минуты на минуту сам царь придет. Вырубай его и тащи за занавеску, потом разберемся.
— Так я же царь! — возмутился Иван, поспешно уворачиваясь от хватких рук Егора.
— Ишь чо выдумал, — заржал Петр и кинулся на подмогу Егору, отсекая Ивану пути к отступлению. — Наш царь герой, богатырь, на голову выше любого гвардейца, рукой двинет и рота ляжет, ногой стукнет, крышу снесет. Да я тебя, мелюзга плешивая, за слова твои подлые с дерьмом смешаю, ты у меня узнаешь, почем фунт лиха, — приговаривал Петр, охаживая царя несильными оплеухами.
Несильные-то несильные, но рука у Петра тяжелая, а тело царское нежное.
— Царь это, царь, — заорал подоспевший дворецкий, — отпустите ироды!
— Царь я, ц-а-а-рь! — заорал Иван во весь голос. — Ты где такого царя видел, остолоп? — подключился к Ивану и сам царь. — Да я тебя в казематах сгною, гад паршивый! Отпусти царя, мерзавец! Поставь меня на пол, урод черномазый! — верещал Иван, пытаясь вырваться из цепких лап Петра.
Охранники переглянулись, Егор в ответ на вопрошающий взгляд Петра, пожал плечами. Михалыч ринулся было царю на выручку, но остановился, нарвавшись на недобрый взгляд охранников.
— Ну, на картинке видел, — осторожно пояснил Петр, опуская царя на пол.
— А ты точно царь, что ли? — жалобно пробасил Егор, пытаясь оправить на Иване помятый камзол.
— Царь я, точно царь, и кто вас сюда поставил только остолопов эдаких? — возмущенно бурчал Иван, оттолкнув заботливые клешни Егора.
— Дык мы ж это… потешный полк мы, — жалобно хором промычали охранники.
— А почему черные, почему в форме незнамо какой?
— Дык царский указ был, ваш то есть указ, Ваше Величество — потешному полку переодеться в форму америкосов, встать вместо обычной охраны на всех постах и вести себя так, словно америкосы дворец захватили, — торопливо пояснял Егор.
— И это, еще в указе было, чтобы мы непонятное чего лопотали, чтобы все нас за не русских принимали, — подхватил Петр.
— А по морде? По морде бить тоже в указе было? — язвительно поинтересовался Иван.
— А как же? — хором рявкнули охранники. — Первым делом. Всех лупить, но не до смерти, так чтобы все по-настоящему казалось. Приказано баталию играть совсем как взаправду.
— Да от ваших побоев неровен час в плен сдаться надумаешь! — обиженно выговорил Иван, потирая ушибленный бок.
— На этот случай тоже есть распоряжение, — ухмыльнулись охранники, чувствуя царский интерес.
— Кто в плен сдаться надумает, тех на заметку брать и в тайную канцелярию докладать незамедлительно, потому как, кто в потешной игре слабину дал, тот в бою с потрохами продаст.
— И я это все сам придумал? — восхитился Иван.
— А кто ж еще? — удивились охранники и озадаченно переглянулись.
В голосах их улавливалась еле заметная напряженность, картинка по их мнению складывалась странная — царь указ издал, царь в курсе указа, а выпытывает про сей указ, словно в первый раз о нем слышит. И возникает законный вопрос:
— Под дурачка косишь? — ласково осведомился Егор, засучивая рукава.
— Царь говоришь? Ну, держись царь, быть тебе битому за обман и наглость! — подхватил Петр, многообещающе стукнув дубинкой по ладошке.
— Э-э-э-эй, не балуй, братцы! — отпрыгнул Иван в сторону под прикрытие дворецкого, осознав собственную ошибку. — Мало ли каких я указов в день пишу? Забыл! Или по-вашему царь обо всякой ерунде помнить должон? У меня дел важных ого-го-го, куча! К тому же проверить надо, а вдруг вы и в самом деле враги? — прищурился Иван заговорщицки.
Охранники тяжко вздохнули и плечи их поникли.
— Оно, конечно, мы ж понимаем, и на старуху бывает поруха, вы уж, Ваше Величество, не взыщите, мы ж не со зла, а во исполнение указа, так сказать… — жалобные причитания в устах здоровенных чернокожих охранников выглядели столь нелепо, что Ивана от хохота едва на пол не свалился.
