– Анатолий Иванович! – отзывается Сова из строя. – А я вообще один остаюсь?
– На два часа. Через два часа нас диверсанты или взорвут или захватят, и Кашкин с Робертсоном вернутся назад. Вопросы? Нет вопросов? Разойдись!
Помощник:
– Алиев!
– Я!
– Получишь у дежурного автомат – и на верхнюю палубу в корму. Встанешь в районе рулей! Поймаешь диверсанта, получишь десять суток отпуска!
– Ловить нада?
– Надо! Голыми руками!
– А стрелять можина?
– Можно! Только кто ж тебе патроны даст?
Рустамзаде говорит Алиеву:
– Слышь, Али, а ты камней набери и по башке его, по башке! Сашка! Робертсон!
Робертсон подходит.
– Саня, – говорит Рустамзаде вполголоса, – я сегодня нам с тобой девушек приготовил. Нам два часа хватит.
Старпом:
– Я все слышу!
– Молчу, Анатолий Иванович!
– Значит так, Пейрузович, если тебя на вахте не будет, я тебе все гланды оборву!
– Молчу, Анатолий Иванович!
– Вот и молчи! Робертсон! Ты все еще здесь? А кто охраняет штаб от врага?
В это время матрос Алиев заступил на вахту с ведром камней. Вываливая камни себе под ноги, он бормочет:
– Вай, Аллах! – и с надеждой смотрит на воду.
Робертсон с Кашкиным бродят у штаба.
– Надолго мы тут?
– Сейчас они штаб захватят, и мы свободны!
– Как же они его захватят?
– Как-нибудь. Придумают. В прошлый раз они на крышу штаба на дельтапланах прилетели.
– На дельтапланах?
– Ну да! И сейчас чего-нибудь изобретут. Минут через десять начнут.
Через десять минут к зданию штаба на большой скорости подъехал «уазик». Из него вылез майор. Майор подошел к вооруженному вахтенному, выставленному у входа в штаб.
– Здесь штаб? – спросил майор.
– Здесь! – ответил вахтенный.
После этого майор сразу же дал вахтенному ногой в ухо. Вахтенный – на земле, а майор ринулся в штаб.
– Началось! – сказал Кашкин.
– А мы здесь для чего стоим? (Робертсон.)
– А мы так, для мебели. Видишь: они без нас воюют!
Дверь штаба захлопнулась за майором. Тишина. Ровно полминуты, а потом дверь раскрылась и из нее медленно, пятясь, показался майор – он со всех сторон был облеплен матросами, как саранча муравьями.
Потом они его одолели, связали, подняли, понесли, и забросили в тот же «уазик», который тут же умчал майора в комендатуру.
Кашкин:
– А сейчас они повторят попытку.
– Как?
– Так! Парность случая, как говорят медики. Чунгачгук должен два раза наступить на одни и те же грабли.
В этот момент к курилке подошел строй матросов. На плечах у них вещмешки, в них угадывается что-то тяжелое. Командует строем мичман:
– Эки-ипаж! Стой! Разойдись! Перекур!
В этот момент с треском раскрывается окно на третьем этаже, и в окно высовывается адмирал:
– Какой перекур? – кричит он. – Кто старший?
– Старший мичман Петухов!
– Почему курим во время учения?
– Нам приказали собраться у штаба для инструктажа!
– Кто приказал?
– Дежурный по дивизии!
– Черт знает что такое! А ну все ко мне наверх!
Вся команда вместе с мичманом входит в здание штаба.
– Чего это? – спрашивает Робертсон.
– Это начальник штаба флотилии. Сейчас он им вставит. – говорит Кашкин, задумчиво глядя в окно на третьем этаже.
– Или они ему вставят. – добавляет Кашкин, не отрывая взгляда от окна.
За окном явно наблюдается какое-то движение, всполохи какие-то, занавески, потом окно открывается шире, в нем показывается арбалет, он стреляет в скалу напротив стрелой с линем. Линь разматывается, стрела попадается в скалу – готова канатная дорога. По этой дороге на специальных блоках отправляется свежеспеленатый начальник штаба, а за ним – вся шайка «матросов».
– Ты гляди, – говорит Кашкин, – вот они и штаб захватили!
– Так это не матросы были? – спрашивает Робертсон.
– Точно такая же мысль сейчас гложет начальника штаба по дороге на скалу! – задумчиво говорит Кашкин. – Как только они заминируют нам все корабли, так и учению конец.
– Думаешь, заминируют?
– А как же!
Матрос Алиев, не отрываясь, смотрит на воду. И вот в воде происходит какое-то движение!
– А-да! – кричит Алиев азартно, подхватывая несколько камней.
– Тащ-ка! – оборачивается он к офицеру, выставленному на мостике. – Там! Эта! Он! Вон! Там!
Алиев начинает лихорадочно бросать камни в воду. К нему уже бегут и вахтенные, и офицер.
– Где?
– Вон!
Из воды показывается пловец в гидрокостюме. Он поднимает руку и кричит:
– Эй!
В него летят камни. Алиев очень хочет попасть ему в глаз, пловец уворачивается.
– Кончайте кидаться! У меня гидрокостюм порвался!
– Сдаешься? – кричат ему с пирса.
– Сдаюсь!
Алиев все еще бросает в него камни.
– Орла-то своего уймите, а то он мне голову проломит!
– Алиев!
– Я!
– Хватит кидать!
– А отпуск?
– Будет тебе отпуск.
Услышав, что отпуск ему будет, Алиев успокаивается не сразу. Камни он оставляет, но в адрес диверсанта он кричит:
– Сяну ля сэн! (Чтоб ты сдох!) – и: – Гиж-дыллах! (Пидарас!)
Диверсанту помогают выбраться из воды, от Алиева его на всякий случай берегут.
Рустамзаде на своем посту с Робертсоном. Они пьют чай.
Из центрального поста по «каштану» слышится команда: «Вышли на минимально контролируемый уровень мощности!» Робертсон:
– А что это такое?
– Реактор вышел на МКУ.
– И что это означает?
– Это означает, что теперь наш главный энергетический пост ГЭУ может контролировать реактор. Он может безболезненно повышать мощность.
– А может быть и болезненно?
– А как же! Сдуру можно и член сломать.
– И тогда что будет?
– Тогда будет Чернобыль!
