— Ты сам говорил, что пятьдесят — еще не старость.
Марк почесал в затылке.
— Значит, у нее тоже есть шанс, — заключил Сэм. — И я выиграл честно! — напомнил он.
Марк выпрямился.
— Все равно это не значит, что приз обязательно должен достаться тебе. Правильно, Джил?
Та почувствовала, что вот-вот сорвется. Она понимала, что Марк прав, но в то же время задавалась вопросом, почему, собственно, Сэм не может претендовать на лучшее место. Дело не в возрасте и не в этике, а скорее, в простой внутрисемейной лояльности, которую Марк, судя по всему, считает предрассудком и моральным пережитком.
Она поправила на сыне бейсболку.
— Папа, конечно, прав, — согласилась Джил, — но выбор за тобой. Если очень хочешь, то можешь плыть с Эбо.
Сэм, ощутив раскол, задумался.
— Но ты, сынок, знаешь, как именно следует поступить, — намекнул Марк.
Он мрачно взглянул на жену, и внезапно Джил поняла, что более не в силах сдерживаться. Она резко толкнула его в плечо и отошла в сторону.
— Посмотри на это с точки зрения Эвелин, — напомнил Марк, шагая следом. — В поездке у нее не так уж много шансов…
— А у Сэма?
— Сэм хочет грести только потому, что вокруг этого создали ажиотаж.
— Легко говорить, — заметила Джил, — когда тебе самому место на гребном плоту гарантировано.
— Ты забыла, как вчера вечером кто-то блевал в палатке?
Джил остановилась.
— И как это связано с отказом от места на плоту?
— Парня следует наказать, — ответил Марк.
— Почему из-за пристрастия к «Маргарите» Сэм должен лишиться права грести?
— Потому что это привилегия. Если человек провинился, он утрачивает какую-либо привилегию. Впрочем, забудь пока о вчерашнем дне. Главное — для Эвелин это место значит куда больше, чем для Сэма.
— Почему я должна думать об Эвелин?
— Ты взрослый человек, Джил, — разъяснял Марк, понижая голос. — Вспомни о том, что ты мать, и скажи своему ребенку «нет». Он от этого не умрет. Мальчики в его возрасте…
— Перестань, — ответила Джил и взглянула мужу в глаза. — Возраст здесь ни при чем. И Сэм ни при чем. Дело в тебе, Марк. Ты не замечаешь?
Марк скептически и удивленно посмотрел на нее.
— Просвети меня, пожалуйста. Кажется, я чего-то не понимаю.
— Пошел ты! И не притворяйся, что не понимаешь! Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать! Главное для тебя — нравиться остальным! Щедрая душа, идеальный родитель, политкорректно воспитывающий своих детей! Пусть отдадут половину рождественских подарков в приют, пусть положат карманные деньги в церковную кружку! Господи, Марк, неужели тебе никогда не хочется подумать о себе?
— Интересный подход к проблемам воспитания.
Его спокойствие взбесило Джил. Как будто он выше всего этого.
— Все окупается, не так ли? — продолжал он. — Ты что-то отдаешь — и что-то получаешь. Кажется, именно это называется кармой.
— Ты не веришь в карму, Марк. Ты мормон.
Марк рассмеялся.
— Смейся, если угодно. Но я хочу, чтобы ты знал: я намерена и впредь хотя бы немного радоваться жизни. Если хочешь себя ограничивать — пожалуйста. Откажись от спиртного. Не катайся на лыжах, раз у тебя болит колено. Почему ты не уступишь Эвелин свое место, если, по-твоему, это так много для нее значит? Ах да, ты ведь не пил вчера, и тебя не нужно наказывать!
Она начала что-то бессвязно бормотать, презирая себя за свою несдержанность. Особенно в споре с хладнокровным Марком.
— Нет, не поэтому, — терпеливо ответил тот. — Потому что дети должны уступать взрослым. В этом проявляется забота, уважение и вежливость. А теперь возвращаемся.
— Подожди, не торопи меня.
Марк вздохнул, вытащил из кармана маленькие ножницы и принялся стричь ногти. Это стало последней каплей. Джил выхватила ножницы и швырнула их как можно дальше в реку — они сверкнули в воздухе и исчезли.
Но, не успев по-детски насладиться местью, Джил взглянула через плечо и увидела, что остальные за ними наблюдают. Путешественники поспешно отвели взгляды, но было слишком поздно: они все видели и слышали. А главное — пока она стояла, дрожа при мысли о том, что спутники подумают о ней самой, о Марке и об их браке, Сэм подошел к Эвелин и начал что-то объяснять.
Марк вернулся на берег, а Джил хотелось закопаться в песок. Она знала, что должна идти к плотам и помочь с погрузкой, но ей нестерпимо было смотреть на остальных, поэтому она в одиночестве стояла на пляже, пока прочие работали. «Не обращайте на меня внимания», — срывалась на внутренний крик Джил. Внутри у нее по-прежнему все кипело. Она хотела, чтобы на каникулах ее близкие вырвались из круга рутины, осознали свою ответственность, расслабились и поняли, что они способны на нечто большее, нежели им казалось дома, в Солт-Лейк-Сити.
Неужели она действительно слишком завысила планку?
Джил увидела, что к ней идет Джей-Ти. Все уже расселись.
— Я тут выбросила в реку ножницы.
— Ну, ничего страшного.
— Я могу сплавать и поискать.
— Вряд ли найдете. Не стоит беспокоиться.
— Где Сэм?
— На плоту Дикси.
— Мне очень жаль, что вам пришлось наблюдать за этой сценой.
— Видел и похуже, — ответил Джей-Ти.
Пусть так, но настроение у Джил от этого не улучшилось.
Глава 30
День седьмой. Великаны, с девяносто третьей по девяносто восьмую милю
Будет и впрямь весело, в этом никто не сомневался. Ведь что бы ни говорили по поводу традиционных приятностей, сопряженных с обычным речным круизом, надо признать, что даже несколько мгновений, проведенных на большой воде, оставляют действительно ни с чем не сравнимые впечатления.
Отчалив от Гранитного порога, он вскарабкался на плот и занял возможно более удобную позицию. В воздухе пахло медом, солнце озаряло утесы. Джей-Ти сунул в рот жвачку, сделал несколько гребков и обернулся на реку. Руфь и Ллойд сидели на корме, а Эми — на носу, прижимая к себе собаку.
Как только плот понесло течением, гид встал, чтобы осмотреться как следует. Сильные поперечные волны кипели у подножия скал на противоположном берегу, ударяясь и отскакивая. Ниже по течению, слева, возвышался над водой гладкий черный и просматривался серебристый противоток — «бочка», которую Джей-Ти так надеялся миновать. Его цель заключалась в том, чтобы пересечь боковые течения наискосок, с достаточным запасом, и таким образом миновать «бочку», но не слишком удаляясь при этом, так как иначе можно было врезаться в стену на другой стороне. В соответствии с этими намерениями он выбрал зрительный ориентир и, как только они устремились навстречу первому боковому потоку, поспешно сел и схватился за весла, выравнивая плот. Они понеслись вперед, поймали волну и как будто зависли на месте, никуда не двигаясь, — хотя на самом деле все видели, что их несет на стену. Джею-Ти пришлось навалиться на правое весло, напрягая каждый мускул, чтобы развернуть плот по течению. Впереди нависла еще одна скала. Не сомневаясь в том, что они проскочат «бочку», он крикнул Эми, чтобы та не высовывала руки за борт, а сам принялся грести изо всех сил. Плот разминулся со стеной на пару дюймов.
