«Вы меня помните?»
«Конечно, мистер Хардинг».
«Можете называть меня Салли».
«Тогда и вы зовите меня Хорасом».
Салли продвигался к фермерскому дому, думая о скорой встрече с его хозяином. Снегу здесь выпало больше, чем в Колдуотере, на ногах будто гири повисли. Слезились глаза, текло из носа. Подойдя ближе, Салли увидел около амбара конструкцию, похожую на трансформаторную будку. Над ней поднимался металлический шест высотой никак не меньше шестидесяти футов. К нему крепились непонятные штуки, внешне напоминавшие ломаные подсвечники, только крупнее. С верхушки свешивались ветви с зелеными листьями. Казалось, шест пытались замаскировать под дерево. Маскировщик не учел лишь одного: зимой эта зелень выглядела нелепо.
Салли сразу узнал военный камуфляж. «Подсвечники» на шесте были антеннами сотовой связи.
* * *
– Анеш, что сказала ваша дочь?
– Мы здесь…
– А ваша мама, Тесс?
– Мы здесь…
– Джей, что вам передал ваш партнер?
– Мы здесь…
– Эдди, ваша бывшая жена сказал те же слова?
Он кивнул.
– А вы, инспектор полиции Селлерс?
Джек не сразу понял вопрос ведущей. Он неуклюже стоял между Кэтрин и избранными и выглядел человеком, оказавшимся здесь случайно.
– Что сказал позвонивший вам? – допытывалась ведущая.
– Это был мой сын.
Джек услышал собственный голос, усиленный многочисленными динамиками. Как эхо в глубоком каньоне.
– Как звали вашего сына?
– Робби, – нехотя ответил Джек.
– Когда он умер?
– Два года назад. Он был солдатом.
– Сын звонил вам прежде?
Джек поднял голову. Вряд ли Дорин пришла на стадион, но могла смотреть шоу по телевизору. Она все равно узнает. Как жена отнесется к его вранью? Джеку хотелось извиниться перед ней. Комок в горле мешал ему говорить. Джек мельком взглянул на Тесс. Та едва заметно кивнула.
– Да. С тех пор, как начались звонки.
Толпа на трибунах зашумела.
– А что сын сказал вам сейчас?
Джек сглотнул:
– Он сказал: «Конец – это не конец».
Ведущая смотрела в главную камеру, сложив руки на коленях. Ее лицо раскраснелось от события, которое она еще не успела осознать. Неужели они только что были свидетелями исторического момента? Как объяснить, что все телефоны зазвонили разом? Почему голоса оттуда произнесли одни и те же слова и смолкли? Она старалась не растеряться и не поддаться эмоциям. Ведь эту запись будут смотреть грядущие поколения.
– Давайте поговорим о том, чему мы все были свидетелями…
– МЫ НИЧЕГО НЕ СЛЫШАЛИ! – донесся голос откуда-то с трибун.
Ведущая попыталась определить откуда. Загораживаясь локтем от яркого света, она всматривалась в лица сидящих.
– МЫ НИЧЕГО НЕ СЛЫШАЛИ! ОТКУДА НАМ ЗНАТЬ?
Люди на трибунах что-то бормотали, вытягивая шеи. Наконец оператор заметил и взял в кадр того, кто кричал. Это был довольно пожилой мужчина в длинном расстегнутом пальто, пиджаке и галстуке. Он стоял в проходе самого верхнего яруса. Оператор включил максимальное приближение. Лицо человека появилось на обоих экранах.
– СИДЯЩИЕ НА СЦЕНЕ ВПОЛНЕ МОГУТ ВАМ ВРАТЬ! – выкрикнул очередную фразу Элвуд Джупс. Он простирал руки, поворачиваясь во все стороны и обращаясь к землякам: – НЕ ТОРОПИТЕСЬ ИМ ВЕРИТЬ! ВЫ ЖЕ НИЧЕГО НЕ СЛЫШАЛИ!
* * *
Салли добрался до амбара и припал ухом к деревянной стенке. Изнутри доносился приглушенный шум. Так могло шуметь что угодно. Большая дверь находилась всего в двадцати футах от него, однако Салли предпочел не выдавать своего присутствия и не стучать. Если все это действительно устроено Хорасом, нужна внезапность. Этого мерзавца надо застичь на месте преступления.
Амбар стоял на каменном фундаменте, имел металлическую крышу и был обшит кедровой вагонкой. Окон не было. Салли приблизился с южной стороны и теперь огибал амбар сзади. Салли дрожал всем телом, ощущая безмерную усталость и жжение в легких. Но он представлял себе Джулза, своего малыша. Вот сын подносит к уху мобильный телефон – уже настоящий – и оттуда раздается голос Жизели. Салли слышал ликующий крик сына: «Мама мне позвонила!» Но звонок от мамы, как и все прочие, устроило дьявольское отродье по имени Хорас. Тощий, похожий на призрака Хорас, чей собственный голос лишен не только эмоций, но и жизни.
Злость придавала сил. Салли пробирался через сугробы, вытаскивая ноги из снежного плена, пока не добрался до северной стороны. Там он увидел рельс длиною около десяти футов, а ниже – раздвижную дверь.
* * *
– Поясните ваши слова, – сказала ведущая, подходя к краю сцены. – Значит, вы считаете, что эти люди сговорились между собой и дурачат вас, меня и всех остальных?
– Насколько могу судить, да, – ответил Элвуд в протянутый ему микрофон.
Его слова взбудоражили трибуны. Элвуд напомнил людям, что все они пришли сюда, рассчитывая собственными ушами услышать голос оттуда. Но вместо этого они получают лишь пересказ из уст пятерых избранных. Самих голосов с того света никто другой не слышал.
– Вы местный житель? – спросила у Элвуда ведущая.
– Да. Я здесь родился и живу практически безвылазно.
– А кто вы по роду занятий?
– Репортер местной газеты.
Ведущая вопросительно посмотрела на продюсера.
– Тогда почему вы не прошли в сектор для прессы?
– Потому что репортер – это всего лишь профессия. До того как им стать, я родился и рос в Колдуотере. Здесь я ходил в школу. Здесь женился. Здесь растил свою маленькую дочь. – Элвуд помолчал. – И здесь она умерла.
На трибунах оживленно переговаривались. Чувствовалось, Элвуду трудно говорить.
– Многие местные жители знают эту историю. Машина, рухнувшая с моста. Моя дочь была хорошей девочкой. Но скверные болезни не щадят даже хороших девочек. Она знала, чем кончится ее болезнь, и решила не дожидаться агонии.
– Поверьте, мне очень тяжело слышать об этом. – Ведущая придала лицу сочувственное выражение.
– Давайте обойдемся без банальностей, – оборвал ее Элвуд. – Вы ее не знали и меня не знаете. Это было несколько лет назад. Но в сентябре, когда начались звонки с небес, мне тоже позвонили. Каково, а?
– Подождите. Давайте уточним. Вам позвонила ваша умершая дочь?
– Я не знаю, кто мне позвонил. Но я слышал ее голос.
На трибунах снова зашумели.
– И что вы сделали?
– Я потребовал от звонившего прекратить эту жестокую игру и пригрозил, что в следующий раз все запишу на диктофон и обращусь в полицию.
