– Сим свидетельствую, что это говорю я… Александр… Грэм… Белл.
Более века никто не пытался прослушать диск. Он хранился в ящичке, среди прочих музейных коллекций. И только когда настала эра компьютеров, лазерных проигрывателей и трехмерного изображения, ученым удалось, образно говоря, «извлечь звук из воска». Исследователи впервые услышали голос давно умершего изобретателя, его манеру произношения и даже легкий шотландский акцент: «Александр… Грэм… Белл».
Современные люди оставляют бесчисленные образцы своих голосов. Чаще всего это сообщения голосовой почты. Уникальное изобретение Белла поначалу передавало голос на расстояние нескольких футов. Сейчас голос можно беспрепятственно передавать на спутники и сохранять в цифровом формате, делая бесчисленные копии без потери качества. И не только сохранять. При желании записанными в цифровом формате голосами можно манипулировать.
Спустившись в подвал, Салли еще не знал, что видит перед собой воплощение технологии манипулирования чужими голосами. Хорас сидел на стуле с высокой спинкой, окруженный несколькими ярусами телеэкранов, показывавших колдуотерский стадион. Здесь же стояло несколько мониторов. Картину дополняли клавиатуры и не менее дюжины металлических ящиков, наполненных электроникой. Десятки кабелей разного диаметра сплетались в толстый пучок, уходящий вверх, в сторону амбара.
– Располагайтесь, мистер Хардинг, – не оборачиваясь, бросил ему Хорас. – Можете выбирать любой стул.
– Чем вы занимаетесь? – прошептал Салли.
– Если бы вы не знали, то не вытрясли бы мой адрес и не приехали бы сюда. – Хорас нажал несколько клавиш. – Самое время.
Он нажал последнюю клавишу. На экранах появилось лицо Кэтрин Йеллин. Ее взгляд был устремлен на розовый мобильный телефон, зажатый в руке. Он звонил: один раз, второй. Оператор приблизил изображение. В это время Кэтрин раскрыла мобильник.
– Алло! Дайана? – спросила она.
Ее голос гремел из динамиков, ударяясь в стены подвала. Салли попятился. Хорас взглянул на один из мониторов, где было что-то вроде таблицы, после чего нажал несколько клавиш.
– Да, Кэт… это я, — ответил голос Дайаны Йеллин.
Салли слышал его в подвале. Кэтрин – из динамика розового мобильника. Мощные громкоговорители разносили его над стадионом. Он звучал из десятков миллионов телевизоров и десятков миллионов компьютерных колонок. Голос мертвой Дайаны Йеллин звучал по всему миру, заставляя многих и многих верить, что он исходит с небес. Действительность была гораздо прозаичнее: голос Дайаны, пропущенный через хитроумные устройства Хораса, исходил из подвала старого фермерского дома в штате Мичиган.
Мечты Александра Белла о разговорах на далекие расстояния не только воплотились, но и получили дьявольское продолжение, какое даже не снилось изобретателю. Дайана Йеллин умерла два года назад, а ее голос вел разговор с живыми.
– Дайана, это действительно ты… – сказала Кэтрин.
Хорас еще постучал по клавишам.
– Да, Кэт… это я.
– Я сейчас не одна. Тебя слушает множество людей.
Опять стук по клавишам.
– Знаю… вижу…
– Дайана… ты можешь… рассказать миру о небесах?
Хорас взмахнул руками, как пианист, только что исполнивший блестящий пассаж.
– Спасибо, Кэтрин Йеллин, – прошептал он.
Он нажал клавишу на другой клавиатуре, и на соседнем мониторе появились слова.
– Когда знаешь вопрос, это очень помогает… в работе, – сказал Хорас, поворачиваясь к Салли.
* * *
В течение девяноста четырех секунд мир слушал рассказ о жизни после смерти. Повествование, переданное голосом умершей женщины. Очень скоро ее слова перенесут на бумагу, напечатают и будут повторять бесчисленное количество раз. Вот что поведал миру голос Дайаны Йеллин:
– Здесь… на небесах, мы способны видеть вас… Мы чувствуем вас… Нам ведомы ваши страдания, ваши слезы… У нас нет тел… Нет возраста… Старики, приходящие сюда… ничем не отличаются от детей… Никто не ощущает себя одиноким… Мы все пребываем в свете… свет – это благодать… прощение освобождает нас… и мы все – часть… одной великой общности…
Голос смолк. Кэтрин подняла голову.
– Дайана, какой общности? – шепотом спросила она.
Хорас слегка кивнул. Он ждал этого вопроса и нажал клавишу, отправив заготовленный ответ:
– Любовь… мы в ней рождаемся… в нее мы и возвращаемся…
Экран показывал плачущую Кэтрин. Она держала мобильник, словно трепещущую птицу.
– Дайана!
– Да… сестра…
– Ты тоскуешь по мне… как я по тебе?
Хорас замер над клавиатурой, затем отстучал:
– …Каждую минуту…
У Кэтрин текли слезы. Остальные участники шоу могли лишь взирать на нее в немом благоговении. Кэтрин вспомнила о вопросах. Взяв пюпитр, она дрожащим голосом принялась читать.
– Бог слышит… наши молитвы?
– …Всегда…
– Когда мы получим ответы?
– …Вы их уже получаете…
– Вы находитесь выше нас?
– Мы рядом с вами…
Салли приблизился к Хорасу. По худым впалым щекам директора похоронного бюро катились слезы.
– Значит, нас действительно ожидают небеса? – спросила Кэтрин.
Хорас вздохнул и отпечатал последний ответ Дайаны:
– Нет… моя милая сестра… это вы… их ждете.
* * *
Салли действовал яростно и стремительно. Только потом в его памяти стали всплывать подробности. Он вырывал шнуры из розеток, опрокидывал на пол мониторы. По стойке с аппаратурой он ударил, как по футбольному мячу, свалив и ее. Он был ослеплен бешенством. Ему казалось, что его насильно заставляют смотреть и слушать отвратительный фильм, от которого у него раскалывалась голова. Салли крушил все, до чего мог дотянуться. Он тяжело дышал. Его мускулы напряглись и стали похожи на ненавистные кабели. Опрокинув и растоптав то, что казалось ему сердцем дьявольского спектакля, Салли обернулся и увидел наблюдавшего за ним Хораса. Тот не был ни рассержен, ни раздражен. На старческом лице не отражалось никаких эмоций.
– ПРЕКРАТИТЕ! НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ! – крикнул Салли.
– Все уже и так закончилось, – тихо ответил Хорас.
– Кто вы на самом деле? Зачем вы издеваетесь над людьми?
– Я ни над кем не издеваюсь, – возразил Хорас, явно изумленный обвинением Салли.
– Нет, издеваетесь! Вы творите жуткие вещи!
– Вы так думаете? – Он кивнул в сторону экранов. – Что-то я не вижу испуганных.
Учиненный Салли погром лишил телевизоры звука, но изображение сохранилось. Люди на трибунах ликовали. Они улыбались, обнимались, молились, стоя на коленях, плакали на плече друг у друга. По сцене, торжествующе улыбаясь, ходила ведущая. Отсутствие звука только усиливало нереальность происходящего.
