Парад научных чудес завершился совместной операцией доктора Воронова и Иванова на самке шимпанзе Норе. Советский профессор по просьбе коллеги продемонстрировал технику метода искусственного осеменения обезьяны спермой человека.
Вариант постановки такого опыта на Норе был весьма проблематичен. Два года назад она была стерилизована, а оба ее яичника были пересажены пожилым пациенткам. Но долго оставаться бесполой шимпанзе не пришлось. Хирург-экспериментатор Воронов пересадил ей кусочки яичников, взятых у трупов женщин. Сделана эта трансплантация была весьма оригинально: «Кусочек яичника женщины, вшитый в мышцу брюшного пресса этой же обезьяне более 2 лет назад доктором Вороновым, не мог служить источником зрелых яиц, так же как и другой фрагмент яичника женщины, вложенный доктором Вороновым в то же время в полость uterus без прикрепления его к слизистой оболочке»23.
И именно на таком странном хирургическом уродце и предлагалось продемонстрировать передовую технику осеменения. Иванов не питал иллюзий относительно успеха этого опыта, но, как всегда, надеялся на чудо, которое возможно и в науке. Однако позже он посетовал: «Разумеется, она не могла овулировать, и этот случай искусственного осеменения шимпанзе спермой человека отнюдь не может быть назван опытом»24.
Сам того не ведая, Иванов оказал Воронову услугу, которой тот не преминул воспользоваться. В октябре он выступил на научном форуме в Стокгольме с сообщением о сенсационных экспериментах в лаборатории College de France. Заявление получило небывалый резонанс.
Один из последовательных пропагандистов передовой науки, глашатай мнения Кремля Мелик-Пашаев оказался в курсе стокгольмского доклада. В своей статье «Человек будущего» он с восхищением писал: «Опыты такого искусственного скрещивания обезьяньей самки введением во влагалище и матку семени человека произведены в Париже доктором Вороновым, которому, по-видимому, удалось таким путем искусственно оплодотворить самку обезьяны»25.
А вот сам Илья Иванович был удручен случившимся. «Можно только пожалеть, — сокрушался он, — что доктор Воронов без моего ведома имел неосторожность упомянуть в своем докладе в Стокгольме о произведенном искусственном осеменении шимпанзе с указанием на возможность беременности. После доклада доктора Воронова эта обезьяна Nora имела 2 раза регулы. 14-го сего месяца этой обезьяне была произведена в моем присутствии лапоратомия
[20]
и вскрыта матка, причем, разумеется, не было найдено никаких признаков беременности»26.
Рукотворное чудо не состоялось. Но профессор Иванов по прежнему успокаивал себя тем, что эта была не полноценная шимпанзе, перенесшая до осеменения весьма экзотические операции.
И в Москве тот же Мелик-Пашаев, получавший оперативную информацию о результатах опытов, предлагал не поддаваться панике: «…самка погибла от острого кишечного заболевания, так что вопрос о возможности искусственного оплодотворения обезьяньей самки семенем человека пока остается неразрешенным»27.
За всеми этими научными заботами наступило 1 августа, когда профессор Иванов выехал в Лондон для подготовки кубинского эксперимента. Согласно письму госпожи Абреу он ознакомился с живым товаром фирмы Chapman и, к сожалению, нашел его непригодным для осеменения. Это были неполовозрелые подростки шимпанзе.
Поездку в Англию можно было бы считать бессмысленной, если бы не приглашение профессора Королевского колледжа в Лондоне Джулиана Хаксли
[21]
выступить 8 августа на съезде Ассоциации зоологов, проходившем в Оксфорде. Рассказы Иванова о готовящейся научной сенсации, распространяемые в кулуарах съезда, были встречены с воодушевлением. Подтверждение дарвиновской теории экспериментально с энтузиазмом приветствовалось английскими коллегами. Многие из них хотели видеть будущую звезду в своих лабораториях. Профессор Крю был удручен, что его эдинбургской лаборатории предпочли кембриджскую профессора Маршалла. Это был рациональный выбор Иванова: советский специалист хотел ознакомиться с опытом длительной пересылки спермы млекопитающих, но здесь он обнаружил, что англичане отстают от его разработок.
В Париж Иванов вернулся серьезно разочарованным, но готовым к отъезду на Кубу. Пытаясь подстраховаться от разного рода неприятных неожиданностей, возможных в таком эксперименте, профессор решил, что для предстоящих опытов по искусственному осеменению антропоморфных обезьян спермой человека ему необходим его сын, студент 4-го курса физмата 1-го МГУ.
Примечания
1 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 18. — Л. 68.
2 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 18. — Л. 105.
3 Weinert H. — Pitecanthropas erectus. Zeitschrift fur Anatomie und Entwicklungeschichte, 1928, H., 3 und 4, 546.
4 Ганс Вейнерт. Происхождение человечества. С. 160.
5 Семашко Н. А. Социальная гигиена. — М., 1927. — С. 81.
6 Там же. С. 84.
7 Революция и молодежь. — М., 1924.
8 Залкинд А. Очерки культуры нового времени. — М., 1924. — С. 29.
9 Jean-Pierre Dedet. Les instituts Pasteur D’outre-mer. Paris. 2001. P. 112–113.
10 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 18. — Л. 100.
11 Жизнь и техника будущего. С. 401.
12 Jean-Pierre Dedet. Les instituts Pasteur D’outre-mer. Paris. 2001. Р. 112.
13 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 18. — Л. 97.
14 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 18. — Л. 94.
15 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 18. — Л. 92.
16 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 18. — Л. 68.
17 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 18. — Л. 91.
18 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 20–19.
19 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 19.
20 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 90.
21 Там же.
22 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 8, 26.
23 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 63.
24 Там же. Д. 18. Л. 88.
25 Жизнь и техника будущего. С. 402.
26 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 62.
27 Жизнь и техника будущего. С. 402.
Глава 9. Миссия сына
1
Куба была заветной мечтой советского зоотехника. Он рвался на этот курорт, где его поджидали заветные обезьяны. Казалось, сама судьба выбрала такое удобное место, чтобы потрясти мир. Там в тиши передовой научной лаборатории мог состояться великий триумф ученого, когда он, окруженный пальмовыми ветвями славы, вынесет из родильного отделения фантастического звереныша, чтобы явить его потрясенному научному миру. А как же должен был отреагировать научный мир? Подарить ему Нобелевскую премию? Запечатлеть в граните, бронзе и мраморе? Промолчать по крайней мере он точно не мог.
