В тот день у Хемдата в комнате делали очередную уборку, и действительно, когда он вечером возвращался домой, ему повстречалась госпожа Илонит и увязалась за ним. В его комнате царил хаос: стол стоял не на своем месте, умывальный таз возвышался на книгах — тот еще беспорядок. Только кровать была свободна, а точнее, и свободна, и не свободна, потому что на нее были брошены его брюки с растопыренными в разные стороны штанинами. Невозможно было найти лампу или свечу. Черт, эта маленькая йеменка, которая убирала у него, перепутала все вещи. Эти йеменки только и умеют, что протереть, почистить и вытереть, но вернуть вещи на свое место — это уже выше их ума. Хемдат зажег спичку. Спичка погасла, он зажег вторую, она погасла тоже.
— Какая просторная у вас квартира, прямо танцевальный зал, — прощебетала госпожа Илонит, схватила его за руки и спросила: — А вы умеете танцевать? — И, не ожидая ответа, повела его в танце, но тут же остановилась, схватила брюки, лежавшие на кровати, и воскликнула: — Когда мне придется играть мужскую роль, я одолжу у вас эти брюки.
Какой счастливый народ мужчины. Вся земля отдана в мужские руки. Разве она сама когда-ни-будь осмелилась бы сделать то, что он делает с ней сейчас! И она снова схватила его за руки:
— Ой, как потемнело за окном, совершенно ничего не видно!
Она его совсем не видит. Где он?
— Подойди, я тебя ощупаю
[12]
, как это мне вдруг попался в руки такой подарок…
Хемдат отступил назад, ему стало противно.
Самая красивая из девушек в очередной раз пришла к нему на занятия. Но не одна пришла — увязался за ней Шаммай. Тот немедленно заверил, что не будет мешать, и Яэль подтвердила, что он вообще никогда не мешает. Впрочем, они так или иначе не будут сегодня заниматься — сегодня суббота, день Господень. Шаммай огляделся кругом, заметил бутылку вина и восторженно закричал: «Вино, вино!» — как человек, которому уже ударило в голову выпитое. Он схватил бутылку, и Хемдат протянул ему стакан. Яэль улыбнулась и сказала Хемдату:
— Не давайте ему пить, он еще ребенок, ему нельзя ни капли. А почему вы пьете вино? А водку вы не пьете? У нас в городе была интересная история с одной женщиной. Она все время пила, без перерыва, буквально стакан не выпускала из рук. Она говорила, что пьет потому, что боится за свои зубы, и все пила, и пила, и пила, ха-ха-ха. И никогда не пьянела. Она знала секрет, как не пьянеть. Но зачем вы сидите дома? Пойдемте гулять!
Хемдат надел пальто, нахлобучил шапку, и они отправились гулять.
Они дошли до Эмек-Рефаим, где проходила железнодорожная колея. Склоны долины поднимались с обеих сторон точно две травяные постели. В траве мелькали крохотные цветочки, издававшие приятный запах. Укрепленные на шпалах рельсы уходили вдаль двумя блестящими, начищенными полосами. Этот Шаммай и впрямь ребенок. Совсем ребенок. Вдруг ему взбрело в голову шагать прямо по рельсам. Видели вы такое безумие?! Теперь ей придется поддерживать его, чтобы он не упал. Хемдат шел за ними, с симпатией глядя на их забавы. Балуются, словно дети. Яэль вдруг схватила руку Шаммая и воскликнула:
— Какие у тебя тяжелые руки, Шаммай! А вот у Хемдата руки приятные и нежные, прямо как руки девушки. Это правда, что на исходе субботы вы будете читать лекцию в библиотеке, господин Хемдат? А что вы будете говорить? То есть, я хотела спросить, о чем будет лекция.
Хемдат негромко сказал:
— О историях рабби Нахмана из Брацлава
[13]
.
— Ой, я буду так вам аплодировать! Шаммай, у тебя такие сильные руки, ты можешь аплодировать без конца, правда? — И Яэль похлопала в ладоши. — Это только для примера, — сказала она, — но уж вечером, ого-го! Ты только не забудь, Шаммай! — И тут же воскликнула: — Ой, уже поздно!
Хемдат остановился. Он чуть не забыл — Мушалемы вернулись из поездки, и он должен заглянуть к ним.
Хемдат и сам не знает, почему его тянет в дом Мушалемов. До того, как они поженились, он не так уж часто бывал у них. Впрочем, в доме людей с хорошим вкусом и вправду приятно провести часок-другой. Даже в первый год после их свадьбы.
Шошанна понимает его. В отличие от других, она не подозревает Хемдата в том, что его тянет к Яэль Хают. А картошка, которой она его угощает, всегда хорошо почищена — ни кусочка кожуры, ни единого черного пятнышка. И вдобавок, она очень любит ранние пьесы Ибсена. «Только подумать, — восклицает она, — сколько гор в этой Норвегии, сколько ледников! А здесь? Что у нас есть здесь? Полоска моря, плоские крыши и женщины, вечно занятые так называемой общественной деятельностью. Ой, смотрите, солнце заходит, какая красота, правда? Никогда в жизни не видела такой красоты. Нет, я ни за какие деньги отсюда не уеду. Когда я выхожу во двор и вижу нашу смоковницу и пальмы, я с ума схожу от счастья, ей-богу. Совершенно не понимаю, почему эта Илонит все время плачется. Ведь здесь же просто рай земной?! Funny
[14]
. Ой, Хемдат, смотрите — маленькие звездочки падают прямо с неба! Эге-ге, а ведь у неба, пожалуй, насморк. Кстати, когда вы в последний раз видели Яэлиньку? Ну, Яэль Хают? Как она поживает? Передайте ей привет. Она ужасно симпатичная. А вы, я думаю, у нас не задержитесь, господин Хемдат, правда? Но когда будете приезжать из-за границы, вы должны обязательно погостить у нас. Кстати, как вам кажется, эти рамки подходят к моим картинам?»
Хемдат только качал головой в ответ на каждое ее слово и то и дело повторял: «Конечно, разумеется, вы совершенно правы…» Более того — сам находил, что похвалить. Рамы замечательно подходят к картинам, а мебель подходит к дому, и дом подходит к мебели. Вазы подходят к цветам, и цветы подходят к вазам. И запах цветов стоит в доме круглый год.
Хоть и рада была Шошанна слышать похвалы своему жилищу, но ее так переполняли собственные чувства, что она не могла сидеть и слушать других. Поэтому она воскликнула: «Правда?!» — и тут же принялась отвечать отдельно на каждую его похвалу. Эти цветы ей ни за что бы не достать, но случилось чудо — когда она шла на рынок, ей встретился маленький араб с охапкой цветов в руках и окликнул ее: «Госпожа, купи цветы, госпожа!» И что же она сделала? Остановилась и купила! «Выпейте немного сока, Хемдат. Ваша Яэль уже хвалила мой сок. Нет, вы только посмотрите — разве они не полны жизни, эти цветы?! Ой, деточки мои, ой, маленькие мои, ой, радость моя!»
Шошанна извлекла голову из цветов и укоризненно сказала мужу: «Почему ты не сказал господину Хемдату, что прочел рассказ „Разбитая душа“?
[15]
Скажите, господин Хемдат, пожалуйста, этот рассказ — действительно история самого автора? А какую шляпу на самом деле носил его отец? Неужели штраймл
[16]
, как у него написано? Возьмите этот цветок, господин Хемдат, это вам на память от Шошанны, а этот цветок передайте Яэли. Только, ради Бога, выполните это поручение, уж я за вами прослежу!»
