«Так, это я что делаю, детектив придумываю новый или вспоминаю, что со мной было?!» — возмутилась Алёна и немедленно пришла к выводу, что да, вспоминает… ну и ладно, не единожды приходилось писать ей романы по мотивам, так сказать, своих приключений, может, и это ей послужит, хотя, по сути, приключением историю с браслетом назвать пока трудно, так себе, довольно мещанская историйка: одна дамочка тиснула у другой браслетик, и все это продолжало бы оставаться сущим мещанством, когда бы не гибель ювелира, которую подстроила какая-то женщина.
Какая?
Может, вот эта самая, которую Алёна сфотографировала в «Шоколаде»?
Может быть…
Но тогда почему она, если уж столь опасна, довольно мирно разговаривала с Костей? Костя, предположительно, приятель Данилы. Женщина — само собой, совершенно противоположный персонаж. Данила хочет ее разыскать, чтобы отомстить за брата. Он приблизительно знает место, где ее можно найти, и вот теперь Костя звонит ему и сообщает, в какое время она там будет. Возможно, эти сведения он получил во время беседы в «Шоколаде». Значит, Костя выступал тут в роли Данилиного шпиона и совершал, так сказать, подвиг разведчика? Вполне вероятно. Однако Алёна отлично помнила, как он говорил Даниле, мол, с этой женщиной незнаком, старается держаться от нее подальше… Одно из двух: или в «Шоколаде» была не та женщина, или Костя просто врал.
А между прочим, не стоит забывать, что Ирина видела ее именно на Ильинке, недалеко от Пяти углов, а эти Пять углов граничат с улицей Арзамасской, где неподалеку — таинственный переулок Китчоглоу, в котором назначает свои опасные встречи некая женщина, которую разыскивал Данила.
И которую найдет благодаря наводке Кости…
Этот Костя довольно темная личность… почему он так перепугался, когда Алёна уронила браслет? Почему смотрел на нее с таким ужасом, в то время как женщина, на запястье которой был такой же браслет, осталась совершенно равнодушной?
В чем тут загадка? Что напугало Костю? Появление браслета или явление Алёны? Вообще-то, у мужчин она обычно вызывала совсем даже не страх, однако ей все же не единожды случалось и очень сильно пугать особей противоположного пола своей проницательностью и своим бесстрашием — до такой степени пугать, что они начинали откровенно желать ей смерти и даже пытались это желание воплотить в жизнь. Вернее, в смерть. Другое дело, что это у них не получалось, хотя ребята были один круче другого. Ну, Косте до них, как до луны, Кости ей бояться не следует, однако…
Внезапно Алёна вскочила и кинулась в коридор. Показалось, что зазвонил телефон, оставленный в сумке.
Разумеется, он не звонил, и на дисплее не было никаких признаков того, что он могла пропустить звонок от кого бы то ни было, в том числе и от Дракончега.
Да… это очень легко — решить закончить роман, а вот поди-ка его закончи!
Как любовный, как и детективный. В смысле, как реальный, так и выдуманный.
Алёна прекрасно отдавала себе отчет: если бы не ссора с Дракончегом, если бы не ревность к Золотому бою, она вряд ли так старательно забивала бы себе голову этой историей с браслетом. Ну, непонятки, ну…
И все же — зачем понадобилось заменять браслет и кто это сделал?
Опять все к тому же возвращается. И так будет постоянно, если Алёна не займется еще хоть чем-то, чтобы эту историю распутать. А что еще можно сделать, кроме как ждать завтрашнего дня, когда Анжела и Лариса Леонидовна поглядят на фотографию?
Что делать? Ну, например… пойти еще раз попасться на глаза Константину. В конце концов, у Алёны есть законный предлог: купить мешки для пылесоса. Для «Самсунга» — модель номер 1500. Не суть важно, что у нее в шкафу обнаружилась целая коробка пылесборников из старых запасов. Константину же об этом неведомо!
Алёна еще раз словно невзначай посмотрела на дисплей мобильника, немедленно себя за это запрезирала и начала торопливо одеваться.
В прихожей протянула руку к любимому пальтецу, но вспомнила промозглую сырость, которая накатывалась на город два часа назад, и решила одеться потеплей. Взяла любимую серую короткую шубку с капюшоном. Шубка была теплая, легкая, красивая, а уж в каких передрягах она побывала вместе со своей хозяйкой! Один раз даже выбиралась вместе с ней из парижского полуподвального туалета через узехонькое окошко, когда Алёна пыталась бежать от разъяренных французских полисье…
[14]
И все равно — как новенькая! Да здравствует каракуль, это вам не норки стриженые и не косматые, словно бродячие псы, песцы! То есть как полные тундровые зверьки они, конечно, очень даже ничего, но как материал для повседневной носки — это вряд ли.
Из тех же соображений — утеплиться — Алёна надела также высокие сапоги и заправила в них джинсы. Повесила на плечо сумку и вышла из квартиры.
На улице только-только начали собираться сумерки, однако в подъезде было уже темновато. Она пошла вниз и увидела, что на первом этаже кто-то возился у боковой двери.
Алёна замерла на лестнице. Фигура смутных очертаний обернулась и сказала знакомым голосом:
— Алёнушка, здравствуйте, это я, у нас на площадке опять лампочка перегорела.
— Привет, Сусанна, — сказала Алёна со смущенным смешком, — а я было приняла вас за разбойника.
— Упаси бог, — засмеялась соседка. — У нас тут разбойников не водится, а вот лампочки наши — сущие грабители, просто ужас какой-то, знай перегорают да перегорают, мы с Фаей и Линой уже замучились менять.
— У нас на первом этаже дамы с такими феерическими именами живут, — улыбнулась Алёна. — Как на подбор. Сусанна, Фаина, Капитолина…
— Да ну, морока одна! — махнула рукой соседка. — Сейчас хоть всякие необычные имена в моде, а раньше, когда мы росли, мы своих родителей тихо ненавидели за эти имена. Мы как раз с девочками (Алёна сразу смекнула, что имелись в виду соседки, двоим из которых было под семьдесят, а одной — за пятьдесят. А как их еще называть, если не девочками, бабушками, что ли?!) недавно об этом говорили. Ладно еще уменьшительные имена у них нормальные, Фая да Лина, а меня всю жизнь Суса зовут, ну не кошмар ли?
Алёна тоже считала, что да, совершенный кошмар, но, разумеется, признаваться в этом не стала, а только любезно сказала:
— На самом деле у вас имя очень красивое. Сусанна — это вообще-то Сюзанна. Вы вполне можете себя так называть. В «Шоколаде» в отделе бижутерии есть одна продавщица с таким именем.
— Знаю! — воскликнула Сусанна. — Я недавно там снохе подарок покупала, обратила внимание на вывеску эту с именем, ну, на груди носят, как ее, все время забываю…
— Бейджик, — подсказала Алёна.
— Да-да. Прочитала я надпись на этом бейджике и восхитилась. Девочка такая тоненькая, стильненькая такая брюнеточка… А вот звали бы ее Сусанной, она бы, может, тоже была толстой, как я. А если бы меня звали Сюзанной, я бы тоже была тоненькой и стильненькой.
