Близкими людьми становятся те, у кого есть некий минимум общности взглядов, интересов, ценностей; но в то же время и минимум различий.
Подлинно близкий человек делает твою жизнь больше, чем она была бы без него.
Никто не может нести больше ответственности за других, чем за себя самого.
Отношения мужчины и женщины интересны и для окружающих, и для них самих, как правило, до тех пор, пока у них нет общего ребенка.
Пусть нас не обламывают те, кто обнадежили, и не обнадеживают те, кто обломят!
Прежде чем напяливать на себя судейскую мантию, примерь — не великовата ли?
Связи, обусловливающие нас в наибольшей степени, причиняют нам наибольшие страдания — независимо от того, сохраняются они или рвутся.
Вокруг каждого человека слишком много подобных ему, чтобы он мог относиться к каждому с необходимой долей внимания, не говоря уж об уважении.
Безвестным называют того, кого знают только родственники, друзья и сотрудники на работе. Но, если вдуматься, разве этот круг лиц так уж мал?
Если кого-то называют «настоящим мужчиной», меня это настораживает: хотя не все «настоящие мужчины» творят зло, но большая его часть творилась и творится именно теми представителями человеческого рода, к кому подходит эта характеристика.
Понятие «настоящий мужчина» ассоциируется прежде и прочнее всего с возможностью и действительностью насилия.
Мизантропия и цинизм в большинстве случаев коренятся в неосознанном желании мизантропов и циников оправдать собственную несостоятельность в каком-либо отношении или свой далеко не безупречный образ жизни.
Всякий человек, какой бы он ни был, вправе рассчитывать на уважение со стороны других потому только, что он человек. Но при этом никто не вправе требовать от других особого уважения только по этой причине.
Взаимодействия людей, как это видно со стороны, часто имеют смысла не больше, чем столкновения бильярдных шаров.
Навязчивая и неразборчивая общительность — это просто стремление делиться своей глупостью с другими.
Смысловая невнятность (в разговорной речи или в произведении) бывает двух видов: когда непонятно, что в данный момент хотят сказать; и когда непонятно, что хотят сказать в целом. Они могут присутствовать и обе сразу, но их нужно не смешивать и распознавать.
Весело проводя слишком много времени, можно однажды невесело открыть, что на самом деле время провело тебя.
Если для тебя на первом месте стоит сохранение хороших отношений с окружающими, тебе нечего даже и думать о том, чтобы быть социально успешным.
Если бы большинство всегда было право, мы до сих пор жили бы в пещерах.
Делать свои глупости часто бывает безопаснее, чем указывать на чужие.
С необязательным иметь дело почти так же ненадежно, как и с непорядочным.
Пусть лучше жалеют о твоем преждевременном уходе, чем с нетерпением ждут, когда же ты, наконец, уйдешь.
Никто не вправе осуждать ближнего, который не хочет участвовать в ненужных ему играх других людей. Осуждения заслуживает как раз тот, кто тем или иным способом вовлекает других в игры, имеющие значение только для него одного.
Как бы далеко ты ни ушел в своем духовном развитии, ты никогда не сможешь игнорировать тот факт, что живешь среди подобных себе и связан с ними.
Можно, живя среди людей, обойтись без правил, которые предписывают тебе поступать определенным образом. Но без правил, которые удерживают тебя от определенных поступков, не обойтись.
Привыкший брать всегда дорожит близкими отношениями с привыкшим давать.
Порядочный человек — это тот, который не хочет никого использовать. А если все-таки обстоятельства вынуждают его делать так, он никогда потом не позволяет себе забыть об этом.
Мало что так утомляет, как всегда и для всех быть хорошим.
Учитывая и уважая все мнения без разбора, ты не совершишь ничего значительного и сам не состоишься как личность.
Трудно счесть шутку удачной, если шутят над нами.
Те, кто ходят на двух ногах, отличаются друг от друга больше, чем те, кто ходят на четырех.
Кто рассказывает тебе чужие секреты, расскажет другим твои.
Что для одного — пол, для второго — потолок, а для третьего — может быть, даже стена.
Ленивый обычно не вреден, но вредный, к сожалению, обычно не ленив.
Старайся быть приятным для других, но не ценой своего достоинства и своей свободы.
Все время угождать другим можно только за счет самоуважения.
Эффективность деятельности, рассчитанной на одного исполнителя, обратно пропорциональна количеству участников.
Слишком частые встречи гасят взаимный интерес и симпатию двоих, а совместная жизнь — тем более.
Благоприятное впечатление от одних сохраняется со временем, от других — с расстоянием.
Чем чаще и легче человек ссорится, тем хуже он переносит уединение.
Многие часто готовы протянуть дружескую руку, но почему-то ладонью вверх.
Откровенничать со сплетником — все равно что приглашать в гости вора.
«Сколько людей, столько и мнений» — может, это и верно; но неверно то, что на одного человека приходится одно мнение.
Кто часто ищет у окружающих сочувствия, тот вряд ли может рассчитывать на большое уважение с их стороны.
Если кто-то не видит того, что есть, его стоит пожалеть. Но если человек видит то, чего нет, пожалеть стоит его близких.
Некоторые живут тем, чем болеют.
Самый быстрый путь к зависимости от других — полагаться только на других в самых важных для тебя вопросах.
Делись не столько радостью, сколько тем, что ее приносит.
Каждый может быть как все. Но самим собой может быть далеко не каждый.
Сделать человека рабом очень помогает внушенное ему чувство долга или вины — и тем успешнее, чем «долг» представляется священнее, а «вина» — тяжелее.
Человеческий материал, как и любой другой, изменяется под давлением, но чаще всего не в лучшую сторону.
Личность отличается от особи тем, что имеет в душе нечто неприкосновенное.
Лучше быть заторможенным, чем совсем не иметь тормозов.
Я не настаиваю, чтобы со мной обязательно согласились, но хочу, чтобы меня выслушали.
Недалекий человек для меня никогда не станет близким, кем бы и каким бы он в остальном ни был.
Называющий себя «великим грешником» считает себя в первую очередь — великим и лишь во вторую — грешником.
От своих убеждений иногда отказываются, от отсутствия убеждений — никогда.
Оценивать человека следует сначала по тому, что он делает, а уже во вторую очередь — по тому, чего он не делает.
