6.
Эликсир Лилия сбацала. Поганки собирала по первому снежку, самые красивые, самые бледные. Спирт достала медицинский, «Экстра».
Пипеточкой отсчитала 666 капель ароматного дёгтя.
Глотнула напёрсток и в припрыг к Пушкинскому музею изобразительных искусств, обалденных воздыхателей арканить.
Но как она томно не смотрела из-под рыжей озорной чёлки, как не поводила литыми бедрами в мини-юбке с искрой, ничего. Не клюют, дьяволы! Вертят просвещенными башками на какого-то Ван Гога, на дебелого Ренуара, её же, эротичную лапушку, в упор не видят.
Лилия еще разок отправилась в лес. Нарезала поганок еще поодборней, ещё побледнее. Выковыривала их голыми руками из-под снежного наста. Стояли первые дни ядреного на морозы декабря.
Строгала их, чуть не плача…
Ага, готов растворчик!
Чуток мутноват, конечно. Дёгтем тянет. У бабки Прасковьи, как слеза был. Жаль померла старуха. Цены ей, болезной, не было.
Выбрала по глянцевому журналу аристократичную тусовку.
Вот, в Камергерском переулке, в клубе «Золотой глаз». Бизнес-тузы там гужуются.
Махнула Лиля рюмку-наперсток.
Горло перехватило стальным обручем. Из глаз хлынули жгучие слёзы. По спине прокатился ледяной озноб.
Чтоб не свалиться, до белизны в пальцах вцепилась в стол.
Отпустило через полтора часа. Только с лицом что-то… Бегом к зеркалу в стиле ампир. С челюстью как-то не так. Чуть перекошена. Щеки раздуло. Глазки зелёные по-жабьи вылупились.
Да-да, в серебристой поверхности зеркала отразилась средних лет ведьма. Мохнатые усики. Торчащие желтые клыки. Глаза в кровяных жилках. И похоть! Могучая похоть во взгляде!
Так, усики можно сбрить бритвой для ног. Клыки подпилить надфилем для ногтей. В глазки — особые капельки. Светлей небесной лазури станут Лилины глазоньки.
Главное, бедра, груди, ноги, самое основополагающее, всё на месте! Именно на это болваны мужики только и таращатся.
Со свистом влезла в колготки со змеиным рисунком. Натянула мини-юбку, с разрезом по самое «не могу». Грудь задорно, с девичьей зазывностью ходит под блузкой. Тик-так! Тук-тук! Соски напряглись.
Вперед, сексапильная деточка!
Еще разок сверимся с адреском. «Камергерский». В центре! Клуб «Золотой глаз». Побогаче надо кого-нибудь подцепить. Завещанные денежки, увы, растаяли, как болотный ледок майским днем.
Помоги же мне в очередной разок, благовонный «Букет поганок»!
О, как я вас обожаю, богатенькие мужчины!
Кто из вас первый?
Что вы мне только подмигиваете? Вперёд! Смелее!
Капсула 22. ВЫПУСКНИЦА АКАДЕМИИ ВЕДЬМ
1.
Академию Ведьм она закончила с «красным» дипломом. И ни где-нибудь, а в блистательном, непредсказуемом даже в своей традиционности Лондоне. Настя Кроликова… Милая девятнадцатилетняя девчушка с конопатой рожицей и зелёными, озорными очами.
Искушенные в инфернальных науках альбионцы обучили Настю ловко парить на скоростной метле, готовить в полнолуние наваристый супец из чёрного кота, заговаривать африканскую смертельную лихорадку, двигать громоздкие предметы и возжигать взглядом обидчиков, да горят они ясным пламенем.
В Москву Анастасия вернулась с самыми радужными надеждами. В краю косолапых медведей и оголтелых политиков её ремесло фантастически востребовано. А русский бизнес? Такой ещё чахленький, такой робкий… Особенно в кризис! Разве он может обойтись без чернокнижниц? Ответ очевиден.
Первым Настиным клиентом оказался телевизионный магнат, президент и директор крупнейшего национального телеканала Афанасий Леопольдович Сидоров. Здоровый, как конь, седовласый мужчина. Всегда слегка под шафе. Неизменно в костюме с иголочки, отменно выбрит, надушен элитными французскими духами.
— Конкуренты замучили, — плакался Афанасий Леопольдович Насте, рассматривая носки своих желтых ботинок из дубленой крокодиловой кожи. — Наезжают на мой рынок рекламы. Житья не дают, басурмане. Их бы приструнить? Чуточку, для острастки.
— Я беру много. Очень много. Я — дипломированный специалист. Лондонская Академия. «Красный» диплом с золотым тиснением.
— О чем речь! Денег, как грязи… Нашлите на них порчу. СПИД или китайский птичий грипп. Пусть их перекосит… Чуть-чуть или начисто.
— Этого не будет. Я — специалист. У меня свой кодекс чести. Кредо — не навреди!
Афанасий Леопольдович презрительно взглянул на юную ведьму, трубно шмыгнул пористым носом, затем обречено полез во внутренний карман пиджака, достал плоскую металлическую фляжку, хлебнул, скривился, потёр тыльной стороной ладони пунцовые губы. В комнате поплыл тонкий и сивушный запах дорогих виски.
— Поймите, уважаемый господин Сидоров, и у ведьм есть этика. Я не могу переходить за флажки.
— Ах, чёрт бы побрал вашу этику с флажками! Тут человек гибнет, а они с этикой! По-мо-ги-те! Молю, чудесная Настя! Озолочу вас от пят до макушки!
— Я нашлю на них медвежью болезнь.
— Понос, что ли? Это же детские игры! Запасутся древесным углем, туалетной бумагой. Делов-то?!
— Ой, не скажите! Давайте, посмотрим…
Медвежья болезнь, обрушенная на крутых телевизионщиков, дала потрясающие результаты. Вертлявые господа в Останкино, на Шаболовке и Пятницкой пару недель не вылезали из ватерклозетов. Рекламный бизнес в России вздрогнул и захрипел предсмертным хрипом. Жуткое и роскошное зрелище!
Зато 13-й канал Афанасия Леопольдовича Сидорова заколосился тяжеловесным колосом. И весьма скоро, исходя из наичестнейших американских рейтингов, вышеозначенный канал был переименован в Первый.
До слёз растроганный Афанасий Леопольдович преподнес Анастасии Кроликовой букет из тринадцати черных бархатных роз и банковский счет. После весёлой цифры «13» выстроился ряд оптимистичных нулей.
2.
Магнат Афанасий Леопольдович Сидоров имел потрясающие связи. В самые сжатые сроки он разрекламировал дипломированную и конопатую ведунью. К Насте повалили матёрые клиенты, один лучше другого. Портфели их просто лопались от денег. Из глаз брызгали горючие слезы обиды.
Пришла кутюрье с мировым именем, прославленная Полина Генриховна Сучкова. Муженек ее, нефтедобытчик Савва Ильич Сучков застукал её на лесбиянской оргии с восемнадцатилетними модельками в клубе «Озорной одуванчик».
Полина зябко куталась в горностаевый мех, попыхивая длинная сигаркой, говорила нараспев:
— Савва — человек старорежимных взглядов. Лесбийская радость поэтессы Сафо ему, увы, недоступна. Сделайте что-нибудь! — Полина погладила худенькую, конопатую руку Насти. — Моя крошка! Вы так хороши! Не хотите себя попробовать в модельном бизнесе?
