Но рекламщики стояли насмерть.
В конце концов, они подарили Анжелике французские духи и изысканное нижнее белье.
— Гриша, пусть эти оглоеды хоть чуть-чуть поснимают, — попросила она супруга.
Гриша насупился и ничего не ответил.
Вспыхнули яркие софиты, застрекотала камера, помощники режиссера, носились, как угорелые по подкрашенной траве, рассаживая по веткам сосенок белок-роботов.
— Мотор! — пробасил главный босс.
— Дубль первый! — взвизгнула ассистентка.
Гриша поначалу бычился, но потом, сам себе удивляясь, вошел во вкус и снимался почти с наслаждением.
— Да вы, батенька, талант! — дернула носиком режиссерша. — Брюс Уиллис отдыхает!
Анжела с симпатией взглянула на пигалицу с мегафоном.
8.
После рекламщиков пришла настоящая слава.
Федор Конюхов, путешественник-одиночка, прислал слезное письмо с просьбой обогнуть с ним на рыболовецком баркасе Земной Шар.
— Да какой я моряк?! — усмехался Гриша. — Я и плавать-то не умею…
Потом последовал официальный вызов из Голливуда, от самого Стивена Спилберга. Воротила кинобизнеса звал Григория на роль русского монаха в продолжении мирового хита “Инопланетянин”.
За контракт — 25 миллионов долларов!
— Может, бросить все и поехать? — опешил Гриша.
— Думай! — кусала губки Анжела.
Затем в лес наполнила целая армия анархистов.
Здоровые, прыщавые ребята, с наглыми глазами.
К стоянке они подошли с гордо поднятым черным флагом и какими-то угрожающими штандартами.
— В миру народ обнищал, — поведали певцы свободы. — Выродился… Одна мелюзга осталась…
— Будь нашим батькой! — попросил Гришу здоровенный рыжий детина, и сплюнул себе под ноги.
— Слава батьке Шелопутину! — заорала синюшная девица, по виду закоренелая алкоголичка.
— Я не принимаю никакой политики! — озадачился Гриша.
— Браво! — заорали головорезы.
— В том числе, и анархизма.
Анархисты долго и кучеряво ругались матом, выпили несколько ящиков водки, и пошли прочь, обозвав Гришу с Анжелой хитрозадыми мещанами.
Опять зажили тихо, мирно.
Темная, холодная зима стала оттаивать сосульками.
Запели птицы.
— Слышь, Анжела, может, и правда, давай родим маленького?! — как-то сказал Гриша.
Анжелика до боли стиснула его в объятии.
9.
В декабре Анжела должна родить.
О Москве, о большом людном мире, они с Анжеликой почти забыли.
И тут набежали гости.
Да какие!
Законная жена Григория — Варвара, тесть Семен Семенович, теща Лидия Аркадьевна.
— Чего надо? — побагровел от гнева Гриша.
— В тесноте, да не в обиде! — выкрикнул тесть.
— Мы ж тебя любим, дурачок! — поддержала его теща.
— За маленьким вместе ходить будем, — заметив живот Анжелы, добавила Варвара.
— А дети? Где наши дети? — не унимался Григорий.
— Устроены в элитный колледж с пансионом, — ответила Лидия Аркадьевна.
— На какие шиши? — офанарел Гриша.
— На средства неизвестных жертвователей, — опустила глаза Варвара.
— Надоела Москва! — закурил вонючую “Приму” Семен Семенович.
— На природе-то хорошо! — залучилась улыбкой теща.
…Стали жить стадом.
Родился сынишка, Нестором назвали.
Какое тут уединение! Московская коммуналка!
Куда ни ткнешься, всюду теща с тестем, да Варварка с глазами навыкате.
Эх, зря они не приняли предложение Стивена Спилберга!
Хотя, что жалеть? Срок действия приглашения пока не истек.
Бессонной ночью, наши Адам и Ева решились — едем!
В США они наконец-таки смогут зажить счастливо. И, если вынести за скобки американский Вавилон, можно сказать, почти уединенно.
Капсула 12. АВТОМОБИЛЬ ЕГО МЕЧТЫ
1.
Федора Буриме заклинило — он должен купить суперавтомобиль. Благо, деньжата модного московского дизайнера позволяли.
Легко сказать “купить”, но какой?!
Федор листал десятки глянцевых журналов, до одури смотрел автомобильные сайты.
Всё не то!
Несколько раз он ездил на смотрины.
Либо цвет не тот, либо мощи не хватает, либо управление шалит.
И тут повезло! В какой-то зачуханной рекламной газетенке прочитал: “Альфа- Ромео”. Пробег нулевой. Цена приемлемая”.
Федя с вожделением представил машину. Обтекаемые гоночные формы. Мощь и скорость космические. Салон, как дворец падишаха.
Помчался, искры из глаз, в подмосковные Люберцы и вернулся в свой Николоямский переулок, что близ Таганки, на полощущей алым огнем красавице.
Пару дней в нее не садился. Лишь любовно намывал фирменными шампунями, протирал нежнейшей замшевой тряпочкой.
И вот решился!
А денек стоял упоительный, майский. Ласточки стрелами разрезали свежий воздух. В молодых солнечно-желтых одуванчиках фон-бароном гудел тяжелый шмель.
Но все эти природные красоты — суета, тлен.
Главное, как плавно, почти бесшумно, лишь легкое шипение шин, шла его красотка! С какими отвисшими челюстями ее провожали гаишники в портупее. Какие взгляды на нее бросали упоительные курочки в мини-юбках!
Эхма, вот она жизнь!
А Федя — принц датский, небожитель, венец творенья!
Господин Буриме вырулил на Тверскую-Ямскую. Если уж где и выпендриваться, так в самом сердце столицы.
На углу Гашека его гаишник, дюжий рыжий детина и стройная длинноногая гаишница, в лихо заломленной пилоточке.
Федя покорно нажал на педаль.
— Проверка содержимого салона, — мило сморщила коралловые губки девушка.
— Что же ты не представляешься? — поправил ее рыжий молодец. — Сержант Петухов и ефрейтор Бестужева.
Федя распахнул двери.
Не успел он моргнуть глазом, как в салон запрыгнула улыбчивая парочка, а у Фединого виска оказалось прохладное дуло револьвера.
— Гони к Белорусской, — крикнул рыжий.
— Зачем пушка? Я и так подвезу!
— Куда ты денешься! — хмыкнула девушка. — Там на углу Белорусской будем брать банк.
