Когда все уселись, появился тот старший мальчик, который вместе с другими привел их в монастырь. Оказалось, что зовут его Василием. Он принес на деревянном подносе кружки с молоком и куски хлеба. Монах сложил ладони одна к другой и стал произносить молитву, дети последовали его примеру, повторяя слова молитвы за ним: «Отче наш. Иже еси на небесах! Да святится имя Твое…»
Потом все перекрестились и приступили к еде.
После еды монах вывел ребят во двор и, сказав, что скоро их позовут к игумену, оставил.
– Когда пойдем к игумену, нам надо перед церковью перекреститься и, войдя в церковь, сделать то же самое, а у игумена, наверно, еще и руку поцеловать, хотя делать это мне и не хотелось бы… – Макс вздохнул. – Однако нам придется, видимо, подчиниться всем этим религиозным правилам и традициям.
– Самое ужасное, что мы совсем не знаем ни этих правил, ни этих традиций. Даже не знаем молитвы, которую положено читать перед едой… Хотя… – Инга на минуту замолчала, – вероятно, мы все же крещеные… многие родители делают это на всякий случай.
– Нам надо быть очень осторожными, – последнее слово Алекс проговорил с особой интонацией, – вперед не высовываться, лучше подождать, пока нам что-то скажут или покажут.
В это время дверь церкви отворилась, оттуда вышел все тот же монах и махнул им рукой. Они все вместе подошли к ступенькам церкви, поклонились и перекрестились. Войдя в церковь, сделали то же самое.
С левой стороны от входной двери находился, если можно так сказать, кабинет игумена.
Переступив порог комнаты игумена, все четверо низко поклонились и три раза перекрестились.
Игумен восседал посреди комнаты в большом кресле, обтянутом черным бархатом. Он сидел, сложив руки на выступающем животе и внимательно смотрел на вошедших. Ребята невольно перевели взгляд с игумена на обстановку комнаты. Они увидели стародавнее бюро и деревянные полки с книгами, среди которых было несколько старинных фолиантов в сафьяновом переплете.
– Здравствуйте, дети, – наконец заговорил игумен после продолжительного молчания. – Я – Антоний, игумен этого монастыря или его настоятель, что одно и тоже. Теперь скажите мне: кто вы и откуда прибыли.
– Мы прибыли из Загорска, – начал Алекс. – Наши родители нас оставили здесь, повелев нам хорошо учиться в монастырской школе и быть послушными детьми.
Опять возникла пауза. Игумен пристально разглядывал их.
– Непонятно, как могли вас бросить одних здесь без сопровождающего. Откуда знали ваши родители, что здесь есть школа? Да и девицы почему здесь? В школу мы принимаем только детей мужеского полу. И наряжены вы так, как не подобает детям быть наряженными. Родители ваши какого звания?
– Наши родители купцы, – Инга старалась это говорить уверенно. – Торговые люди.
– Тем паче, должны знать, что девиц в монастырскую школу не принимают.
– Но в монастыре мы видели девочку, – неуверенно возразила Мальва.
– Эта девица – сирота. Она здесь помогает по хозяйству, в школу не ходит, живет в деревне. Когда исполнится ей четырнадцать – отошлем ее в женский монастырь. Назовите теперь себя.
Друзья поочередно назвали свои имена.
– Имена у вас диковинные… Но раз так случилось, что вы попали к нам, то так и быть, отроки сначала пройдут послушание. Имена получите другие: Алекс будет Лексеем, Макс – Мефодием. Девиц отдадим в деревню, в помощь крестьянам. А учеба в монастыре начнется после завершения летних полевых работ. И одежду вам всем сменить надо, негоже в таком виде в монастыре находиться. Девицам тоже другое платье в деревне подберут, – он помолчал немного. – Каких святых вы знаете? Какие молитвы?
– Иисус Христос, – неуверенно сказал Макс. – Отче наш…
Другие молчали, испуганно глядя на игумена.
– Чего перепугались? Али не знаете ничего? Ничему-то вас родители не научили… – Антоний пристально глядел на них. – В монастырь сами захотели или родители вас отправили?
– Мы хотели грамоте учиться, а родители прослышали про вашу монастырскую школу, вот и прислали нас сюда, – Алекс постарался произнести эти слова медленно и уверенно.
– А ведаете ли вы, что в школу мы принимаем только тех, кто решил пройти через послушничество, потом принять постриг, дать обет и иноком стать?
– Мы этого не знали, – Макс пробормотал это тихо, не зная, что еще сказать, чтобы не попасть впросак. – Но… но мы ради грамоты готовы пройти послушничество.
– Неправильно говорите, – рассердился игумен, – послушничество и иночество принимать надо не ради грамоты, а ради добровольного служения Богу и спасения души. Глупые, ох глупые вы дети! Ничего вы не знаете, ничего не ведаете. Родители ваши ничему вас не научили! – недовольно повторил он и опять помолчал, переводя взгляд с одного подростка на другого. – Что же вы, сродственники между собой будете?
– И сродственники, но дальние, – подтвердил Алекс, – и соседи… – и тут же кланяясь, стал упрашивать: – Разрешите здесь девицам остаться, их родители просили нас быть им защитниками и помощниками.
– Меня не интересует, о чем родители вас просили. Девицам здесь не место, монастырь у нас мужеский! – он повысил голос. – Я только раз говорю, если заставите меня повторяться, на вас тяжелая епитимия будет наложена за непослушание. А теперь идите. Игнат покажет вам обоим келью, а девиц отведут в деревню. И запомните – только полное беспрекословное послушание позволит вам здесь остаться и учиться, иначе… – он не договорил и махнул им рукой, чтобы ушли.
Дети, пятясь и крестясь, направились к двери.
За дверью их ждал Игнат. Они вышли во двор, Игнат велел девочкам во дворе обождать, сам же повел мальчишек в дальнюю келью в нижней галерее одного из флигелей.
В крошечной келье стояли две деревянные лавки, на них лежали набитые соломой тюфяки. В углу висела икона. Больше в келье ничего не было. На тюфяках лежали длинные серые холщовые рубахи.
Игнат велел им переодеться и сказал, что позже они получат белье и одеяла. Он хотел вынести их одежду, но Алекс и Макс упросили его оставить ее, заверили, что надевать не будут, положат под тюфяк.
Игнат задал им исполнить первое послушание: вырвать сорную траву из-под камней во дворе.
Инга и Мальва остались во дворе, и едва сдерживались, чтобы не расплакаться. Им совсем не хотелось расставаться с мальчиками, их пугала неизвестность и обещание отдать в услужение к крестьянам. Что они будут делать в деревне?
Прошло некоторое время, и Инга с Мальвой увидели возвращающихся с Игнатом мальчишек. И обе, позабыв свои тревоги, едва сдержались от смеха: Макс и Алекс шли, путаясь в длинных рубашках. Поравнявшись с подружками, прошептали: «Ничего, девочки, держитесь! Все будет хорошо, вот увидите! Деревня недалеко, мы будем встречаться».
Потом девочки увидели, как ребята стали рвать траву во дворе, а их обеих жестом пригласил следовать за собой Игнат.
