– Сколько ей надо? – спросил Вадик, кашлянув.
– Голубчик, ты ж считать сам умеешь. Делись фифти-фифти. И будет тебе счастье.
– А где у меня гарантии, что кто-то из вас не нагадит потом?
– Да! Вот с гарантиями – туго. Потому что ты сам гарантии никому дать не можешь. Ну, просто вспомни, что речь идет о твоей бывшей жене. Вспомни, какая она. Как она тебя любила и верила. Не верила бы – разве б ты ее вокруг пальца обвел? А верить так умеют только приличные люди. Их мало. Тут ты прав. Но они есть. И тебе много лет везло, что ты именно с таким человеком жил. Давай решать все по-хорошему. Твоим детям очень много останется. Сам знаешь.
– Я не смогу сразу столько из оборота… – растерянно пролепетал Вадик.
– Понимаю. Жаль. Очень жаль. Но вот так складываются наши дела. Ты постарайся. И в течение сорока восьми часов уладь все наши недоразумения.
После недолгой паузы послышался ответ.
– Я тебя услышал, – собрался с силами бывший Юлькин муж.
– Услышать – это только первый шаг. А второй шаг – сделать все по пунктам.
– Гад! Предатель!!! Негодяй!!! – ворвался в пространство автомобиля женский вопль.
– Это ты Вадику, надеюсь? Да, дорогая? – мягко посочувствовал Иван.
– Прекрати, – послышался голос Вадика. – Выйди, дай договорить.
– Ой, не поздравляю я тебя! Ой, как сильно не поздравляю! – с девичьими интонациями в голосе почти пропел Ваня.
Так обычно сочувствуют беде завистливые подруги. Протяжно и нараспев.
– Ладно. Все. Решено. Сделаю. Позвоню ей, от нее узнаешь, что мы договорились.
– Нет. Ей – нет. Я тебе скину номер ее адвоката. Только через него. Ей здоровье беречь надо. Так что – жди. Будь на связи. И лучше – не через свою супругу, береги ее.
Разговор закончился.
Мы мчались по шоссе, с ветерком, как и предсказывал Иван.
– Слушай, ты – нет слов назвать! Сила! Вот – чудо ведь! Разве не чудо? – других слов у меня не находилось.
Я вспомнила, как слушала про чудо Ангелина. Она поверила! И я сейчас – поверила в чудо тоже.
– Понимаешь, тут такое дело: если чудо происходит, оно затрагивает всех участников. Тут такая взаимосвязь крепкая. Замечал и прежде: уж если чудо – всем достается его доля. Я ехал тогда из Москвы, перед тем как мы с тобой повстречались, и думал: вот разогнаться бы – да с обрыва! Обрыва не попалось. А там – видишь что? Ангелинку оживили. Мой вопрос решили. Юльке твоей вернем, что сможем. Смотри, как все сошлось!
– А я? А мне – чудо? Всем – да, а мне ничего…
– А ты подожди. Все только разворачивается. Будет тебе твое чудо. Увидишь, – пообещал Иван.
Мы подъезжали к нашему КПП, когда Ивану снова позвонили.
– Чудны дела твои, господи, – послышался радостный мужской голос.
– Адвокат, – пояснил мне Иван одними губами.
– Получил письмо с отказом от претензий в связи с причиненным бывшему супругу моральным ущербом. Как у тебя это получилось?
– Как? – Иван сделал паузу, словно размышляя. – Ну – совесть замучила женщину. Она все-таки готовится стать матерью. Зарабатывает «гуд карму», как говорят индусы.
Адвокат бодро засмеялся.
– Вот получим нотариально заверенное письмо, развяжемся с этим окончательно и будем смеяться тогда, – солидно произнес Иван.
– Тогда уж не только смеяться! Отметим это дело! – подтвердил законник.
– Я тебе по этому же вопросу еще одну клиентку направлю. Новый муж моей старой жены хотел у своей старой жены все-все оттяпать. А сегодня передумал.
– Монстрила ты! – восхитился адвокат.
– Не преувеличивай, – хмыкнул Иван.
От КПП Иван поехал не в нашу сторону. Заговорился, что ли?
– Ты куда разворачиваешься? – на всякий случай спросила я.
– Ну поехали имя мальчишечки узнаем, что ли. Шалуна этого, – пояснил Иван.
– Куда ж это мы поедем?
– Ой, ну а то ты не знаешь! В парихмахерскую эту вашу элитную, будь она неладна. Парикмахер – он всему голова! Они там знают все – увидишь.
Как это мне в голову не пришло?
– А ты там бывал? Маникюр-педикюр?
– Да за любимой заезжал. Бывали дни веселые.
– Это тут мода такая – за любимыми заезжать, да? – догадалась я.
– Мне казалось, что да. Мода. Вот я такая вся защищенная, обожаемая такая, муж у меня – ну ни на шаг не может отойти. Скучает весь. Изводится прямо… Заезжал, чего не заехать. Хотя у нее у самой машина была. Да и пешком тут – ерунда пройти. Но это же все театр. Показ – шмоток, мужей, авто… Короче – знакомые места, знакомые все лица.
Клиентов, по всей видимости, в этот час в заведении не имелось. Коллектив дружно покуривал у входа. Я только сейчас заметила, что все они красовались в белых брючках и элегантных белых рубашках свободного покроя. Но как по-разному на каждой смотрелась эта униформа! Ангелина в своей блузе в тот вечер, когда я заявилась сюда стричься наголо, казалась одетой у самого дорогого кутюрье. Ей свойственна врожденная элегантность. Если бы она сейчас оказалась среди коллег, ей не было бы равных. Неужели именно за это приходится ей страдать? За то, что хороша, заметна?
– Привет, красавицы! – поприветствовал Иван девушек.
– Здрасте! – заулыбались те в ответ. – А что давно у нас не были?
– Ну вот – явился.
Девушки были как раз из смены Ангелины. Они и меня узнали.
– А вы все-таки подстричься решили? Или на маникюр? Ангелины нет, она в больнице.
– Я в курсе, девчонки. Мы как раз от нее. Из больницы.
У парикмахерш разгорелись глаза. Видно было, что происшествие с Ангелиной – самая горячая и обсуждаемая тема в данный момент.
– А вы как? Вы откуда про Ангелинку узнали? – посыпались жадные вопросы.
– А вы как? – ответила я вопросом на вопрос.
– К нам следователи приходили, спрашивали про этого, ну, кто с ней это сотворил. Заходил ли он за ней, знаем ли мы его.
– А вы знаете?
– Конечно. Тут, если полгода поработаешь, уже всех знаешь, а я так три года пашу – ветеран, – ответила девушка, работавшая за соседним с Ангелиной креслом. – Тут же пока красишь-стрижешь, все обсудишь. И все на виду. Конечно, он тут вился. Да ему и не впервой…
– Девчонки, – сказала я, – а я вам могу рассказать, как мне все стало известно. Интересная история. Уникальная.
– Ой, неужели это вам ее на машину бросили? – догадалась одна из цирюльниц. – Нам следователь сказал. У вас бензин кончился, да?
Они действительно знали все!
