– Конечно, перстень. Вы получите его, само собой. Мне было не вполне ловко возвращать его там, наверху, среди всех этих людей. Я отвезу вас домой и верну его вам, как только мы приедем.
Он махнул рукой, и тотчас подъехал небольшой элегантный экипаж.
Незнакомец подал Лидии руку, помогая подняться на подножку.
Она повиновалась, судорожно сглатывая – горло совсем пересохло от волнения! – и пытаясь понять, отчего вернуть браслет той даме с покосившимся шиньоном ему было ловко, а перстень Лидии – «не вполне».
Карета тронулась, и Лидия, так ничего и не поняв, обессиленно откинулась на сиденье.
– Бог мой, да вы еле дышите, – благодушно усмехнулся незнакомец, лицо которого было почти неразличимо в полутьме. Он расположился рядом, и до Лидии донесся аромат его сигары. – Хотите шампанского?
Она ощутила такое желание выпить шампанского, что чуть не заплакала. Но сил ехать куда-то, в какой-то ресторан, не было совершенно. Показываться в обществе с этим человеком… Конечно, он красавец, но она ведь знать не знает, кто он такой!
Однако у него ее перстень…
– Нет, нет, не волнуйтесь! – Незнакомец словно прочел мысли Лидии. – Я понимаю, как вы устали и перенервничали, к тому же я обещал отвезти вас прямо домой. У меня всегда с собой несколько бутылок шампанского в дорожном сундучке, так что мы можем освежиться прямо сейчас.
Послышалась какая-то возня – шуршанье, потом щелканье замков того самого дорожного сундучка, потом звякнула бутылка, послышался легкий хлопок, с каким открывается шампанское, затем бульканье…
Лидия совершенно ничего не видела в темноте, однако незнакомец действовал с таким проворством, как будто все было отлично освещено. Лидия вспомнила никталопию
[18]
графа Монте-Кристо и поежилась: это воспоминание было как упреком от обоих Дюма, старшего и младшего.
Хотя им-то за что ее упрекать? Если бы Дюма-младший не был так занят своим дурацким спектаклем, Лидия не пристрастилась бы к картам!
Наверное. Может быть…
– Извините, что оно не в хрустальном бокале, а в серебряном стаканчике, – предупредил незнакомец, протягивая Лидии что-то металлическое, и она припала губами к прохладному краю, не в силах оторваться от живительного напитка.
Хотя соседство с металлом сделало шампанское куда более кислым, чем обычно, Лидия допила стакан до дна, однако когда незнакомец предложил еще, она отказалась: сразу сильно зашумело в голове.
– Скажите, мсье, – спросила она, с некоторой неловкостью слыша, как нетвердо звучит ее голос, – а куда мы едем?
Как-то вдруг до Лидии дошло, что о месте ее жительства он так и не спросил, а между тем экипаж движется и движется. Куда?!
– Да к вам, на улицу Анжу, восемь, – усмехнулся незнакомец. – Вы не тревожьтесь, графиня, обещал доставить вас домой – и доставлю.
– О господи! – изумленно воззвала Лидия. – Так вы меня знаете?!
– Конечно, знаю, – проговорил он, и в голосе его зазвучали особенные вкрадчивые нотки. – Я знаю, кто вы, знаю ваше имя, знаю вас уже много лет… Да ведь и вы меня знаете, графиня!
– Я вас знаю? – пробормотала Лидия, с трудом продираясь сквозь усиливающееся головокружение. – Нет, я что-то не помню вас… Так мы знакомы? Кто же нас представил друг другу?
– Ваша матушка, – дружески ответил незнакомец. – Это было около десяти лет тому назад, здесь же, в Париже, помните?
– Так давно? – засмеялась Лидия. – О, у нас было тогда столько знакомых… Тысяча извинений, но я вас забыла, дорогой мсье. Пожалуйста, назовите ваше имя и заранее простите меня!
– Вряд ли я смогу когда-нибудь простить вас, дорогая графиня, – вздохнул незнакомец. – И вы сразу поймете почему, когда я назову вам свое имя. Меня зовут Вольдемар Шуазель. Маркиз Вольдемар Шуазель, если вам угодно, – добавил он с самой сардонической в мире усмешкой, которая пронзила Лидию, словно шпага.
В ужасе метнулась она к краю сиденья, зашарила руками по дверце, но Шуазель схватил ее за платье:
– Куда вы, безумная? Забыли, что у меня ваш перстень? Если об этом проведает ваш муж…
– Чего вы хотите?! – панически выкрикнула Лидия, пытаясь различить в темноте черты маркиза, юного матушкиного любовника.
Ей все казалось, что это какая-то ужасная шутка, что такого не может быть, что Шуазелю здесь неоткуда взяться! Ерунда, ерунда, он брошен в тюрьму, да и откуда ему знать про перстень, про то, где живет Лидия?
Тут роман «Граф Монте-Кристо» снова вспомнился ей, и Лидия едва не зарыдала от отчаяния: о да, из тюрьмы так или иначе выходят, и человек, который лелеет планы мести, способен узнать о том, кому жаждет отомстить, и сделает все, что нужно для этого отмщения.
Боже ты мой… Да как же она его сразу не узнала?! Конечно, тогда он был без бороды, усов и седины, но это тот же красавчик, только на десяток лет старше и вдобавок сильно потрепанный жизнью.
Вот дурища… Кокетничала с ним, заигрывала, перемигивалась… А он все это время издевался над ней!
Ясное дело, синьор Монти ему подыгрывал, иначе как он мог выиграть перстень? Случайно?! Ерунда, таких случайностей не бывает. Очень может быть, что и проиграться в пух Лидии помог тот же синьор Монти…
Но сейчас не до этого. Сейчас главное – перстень!
Надо расположить к себе Шуазеля…
– Чего вы от меня хотите?! – взвизгнула Лидия. – Я тут ни при чем! Это не я подложила вам жемчуг!
Шуазель расхохотался:
– О, милая графиня, да ведь вы сами себя выдали! Ваша матушка была преисполнена уверенности, что я вор, а вы знаете, что мне подсунули драгоценность и подвели под заведомо ложное обвинение. Откуда вы это знаете?
Лидия зажала рот ладонью, чтобы не сболтнуть чего-нибудь еще лишнего. Надо же так нелепо попасться! Право, это шампанское совершенно задурило ей голову!
– Оттуда, что вы сами позаботились от меня избиваться таким позорным образом, – сам ответил на свой вопрос Шуазель. – Не трудитесь выдумывать какие-нибудь жалкие оправдания! Ключи от шкатулки, где хранился жемчуг, были только у вашей маман. Она носила эти ключи на шее. Лишь два человека могли снять с нее ключи, когда она спала – а спала она очень крепко. Или я, когда проводил с ней ночь, или вы, прокравшись в ее опочивальню, когда меня там не было. Я точно знаю, что я этого не делал. Только вы…
– Да будьте вы неладны! – прошипела Лидия, которую вдруг обуяла неистовая ярость. – Вы же сами вынудили меня избавиться от вас таким ужасным образом! Вы были жалким альфонсом при моей влюбленной матери, ну и оставались бы им! Так нет, вы приняли этот купленный титул и согласились с ее замыслом жениться на мне! Моя мать совершенно помешалась на вас, ну, мне и пришлось самой о себе позаботиться.
