— Люблю быть одна, — явно неохотно ответила Рената и поставила портрет Порфирия лицом к стене. — К тому же хочу отправиться на остров Ян-Майен
[7]
. Я там еще не была. А вот Грег несколько раз проводил там лето.
— Да? — тут же заинтересовалась я. — И что на острове интересного?
— А ничего! — усмехнулась Рената. — Там и населения-то нет, что меня лишь радует. Гористая местность, вулкан, мхи и трава. Сейчас на острове минус десять. И туманы, почти постоянно густые туманы. Идеально!
Я вздохнула, явственно представив, как Грег бродит по этому острову в полном одиночестве среди тумана.
Тут мой взгляд упал в угол мастерской, я заметила не совсем законченную картину, изображающую высокие сосны, росшие на скалистом берегу большого озера. Вода и небо были густого аквамаринового тона, хвоя сосен — изумрудно-зеленая. Из-за насыщенных цветов картина выглядела немного неправдоподобно, словно это была не живая природа, а сказочный пейзаж.
— Зачем тебе уезжать на пустынный холодный остров? — заметила я. — Когда ты можешь легко и прямо сейчас оказаться, например, вот на этом берегу, возле синего озера. — И я показала на незаконченную картину.
Рената действительно обладала даром оказываться внутри своих картин, об этом я уже упоминала. Как-то она при мне «нырнула» в одну из них, и когда я ее позвала, она меня, казалось, не слышала и не видела, хотя я наблюдала за ее передвижениями внутри пейзажа, словно смотрела цветной фильм.
— Да, могу, — после паузы ответила она. — Но, сама видишь, именно эта картина не дописана. К тому же это тревожит Грега.
— Боится, что ты не захочешь вернуться в реальный мир? — уточнила я. — Но разве это возможно? Это же что-то вроде игры? Или нет?
— Вначале я видела лишь нарисованный мир, — ответила Рената. — Но чем чаще я там гуляю, тем более настоящим он становится. И листья, цветы, деревья и все остальное, написанное мною на холсте, уже не выглядят сотворенными из масляных красок. Даже появился запах свежей зелени, воды, аромат цветов, я часто чувствую дуновение ветра. Грег в чем-то прав. А вдруг однажды я создам такую идеальную для меня картину, что захочу в ней навсегда остаться? Кто знает, какие метаморфозы постепенно произойдут со мной?
— Удивительно, — прошептала я, не сводя глаз с озера, синеющего между коричневыми стволами сосен.
Рената задумчиво посмотрела на меня, потом сказала, что совсем забыла, зачем меня позвала, и мне, видимо, уже пора домой. Она взяла с полки большую лаковую шкатулку и достала овальный медальон.
— Передай это Грегу, — попросила она и протянула его мне. — Украшение сделано по его эскизу, а вставки я недавно закончила.
— Какая прелесть! — восхитилась я.
И, погладив холодную поверхность платины, начала изучать вензель на крышечке, сплетенный из двух букв «Г» и «Л». Их контуры были выложены крохотными сверкающими камнями. Буква «Л» ярко-синими, видимо сапфирами, а буква «Г» — явно рубинами. Потом я раскрыла медальон. И замерла. На одной половине был искусно выполненный портрет Грега, на второй — мой. Наши лица были нарисованы вполоборота и повернуты друг к другу.
— Надеюсь, ему понравится, — пробормотала Рената.
— Еще бы! — воскликнула я. — Ты просто чудо!
Я машинально бросилась к ней, чтобы обнять и поцеловать, но Рената резко отпрянула.
— Прости! — испугалась я.
— Ничего, — ответила она. — Тебе пора.
Я беспомощно улыбнулась, убрала медальон в сумочку и направилась к выходу из квартиры.
Мой рейс был утренним. Я вылетела из Домодедова в десять утра и, хотя в пути была чуть больше четырех часов, приземлилась в Хитроу в одиннадцать по местному времени. Еще час ушел на прохождение таможни. И я, стоя в длиннющей очереди на паспортный контроль, а потом машинально отвечая офицеру-пограничнику на стандартные вопросы типа «кто, куда и зачем», думала лишь о том, что сейчас увижу Грега. Он должен был ждать меня в аэропорту.
Выйдя из зоны контроля, я сразу его увидела. Он стоял среди встречающих, и его бледное лицо было взволнованным. Я бросилась к нему, с трудом сдерживая слезы счастья. Мы крепко обнялись, но тут же отпрянули друг от друга. Грег сжал губы, подхватил мою сумку и быстро двинулся к выходу. Я едва поспевала за ним. Он усадил меня в машину — это была незнакомая мне марка вытянутой, как сигара, спортивной двухместной модели — и сразу тронулся с места. На автостраде, залитой туманом, он по привычке набрал непозволительную скорость, и за нами тут же устремились полицейские. Грег чертыхнулся и начал тормозить. Объяснившись с догнавшим нас полисменом и уплатив штраф, он тронулся с места уже не так резво.
— Это вам не Москва, — заметил Грег, вцепившись в руль. — Тут и разогнаться-то нельзя, все по правилам! А ведь быстрая езда всегда меня успокаивала.
— Нервничаешь? — мягко поинтересовалась я.
— Еще бы! — усмехнулся он. — С трудом преодолел желание прокусить горло этому тупому полисмену! Шучу! — добавил он, покосившись на меня. — Лада, когда я долго тебя не чувствую рядом, при одном твоем виде у меня сносит голову!
Его глаза буквально жгли, но я не отвела взгляда. У меня тоже «сносило голову». Я так сильно скучала по нему, и вот он рядом, стоит лишь протянуть руку, и я могу его коснуться. Грег замолчал и сосредоточился на дороге. Когда мы въехали в Лондон, туман стал не таким густым, и я начала с любопытством смотреть в окно. Мы ехали по довольно узкой улице, плотно застроенной высокими старинными домами. Разношерстная толпа заполняла тротуар, машины ехали медленно, в пределах дозволенной скорости, и Грег с трудом сдерживал раздражение. Он периодически нервно давил на гудок и что-то бормотал себе под нос. Я старалась не обращать на это внимания. Увидев красный двухэтажный автобус, прильнула к стеклу. Грег улыбнулся и заметил, что double decker — одна из достопримечательностей этого города. Вереница машин перед нами поехала еще медленнее, и я увидела, что причиной этого стал взвод конных уланов. Они явно никуда не торопились. Их лошади мерно ступали по мостовой, и машины вынуждены были тормозить и пристраиваться за ними. Грег буквально вышел из себя.
— Здесь всегда так! Надо было на метро из аэропорта доехать, получилось бы раза в два быстрее!
— А мы торопимся? — уточнила я. — Твои родные уже ждут нас?
Я очень хотела произвести на них хорошее впечатление: надела элегантный брючный костюм, который купила перед отъездом, сверху накинула пелерину из стриженой белой норки, обулась в изящные туфли на высоких каблуках и еще в самолете нанесла легкий макияж. Я думала, что мы сразу поедем в дом к Атанасу и Порфирию. Грег упоминал, что они живут за городом.
— Не хочу, чтобы ты там жила, — ответил Грег. — У меня небольшая квартирка в Сохо. Не возражаешь?
