– Где же я его возьму? – сказала расстроенная Лада. – Я думала, здесь жарко и никаких шарфов не брала.
– Возьми в моем чемодане сбоку.
– Спасибо.
Лада направилась к лифту, а Джина посмотерла на меня.
– Подруга?
– Да.
– Ты за ней присматривай. Молодая, светловолосая. Могут глаз положить. Хотя страна в этом плане строгая, но всякое может быть. Муж у тебя есть?
– Есть.
– Это хорошо.
– Да уж!
Вернулась Лада с накинутым на плечи шарфом.
Мы заверили Джину, что ничего не будем покупать без ее ведома, и вышли на улицу.
Было уже совсем темно. Но небо было не черным, а серо-дымчатым от многочисленных подсветок. И беззвездным. Как серая вуаль, оно распростерлось над городом, сияющим многочисленными огнями.
– Есть хочется, – вздохнула Лада.
– Какие проблемы – зайдем в первый попавшийся ресторан и поедим там. Кажется, прямо перед нами центральная улица.
Мы действительно вышли на улицу, где было оживленное движение.
– Как здесь многолюдно.
Навстречу нам попадались арабы в длинных белых одеждах, маленькие юркие уроженцы Юго-Восточной Азии, cтепенные индусы, африканские девушки с заплетенными косичками, смеющиеся, cверкающие белоснежными зубами.
Я достала из сумки карту.
– Улица Аль Рига роуд.
На противоположной стороне сияли вывески ресторанов.
– Лад, смотри. Русский ресторан «Москва». Пошли туда.
– Идем, – откликнулась Лада.
В русском ресторане народу было немного. Спиной к нам сидела молодая пара и потягивала зеленый чай из высоких бокалов. Кроме русской кухни здесь еще были ливанская и японская. Мы выбрали ливанскую. Наш заказ приняла светловолосая девушка с надменным выражением лица и сонными глазами. Мы пытали ее насчет блюд, указанных в меню, но на все наши вопросы она отвечала – «я этого не ела» или «не знаю». Методом тыка мы выбрали еду, и девушка ушла обратно, лениво чиркнув в своем блокноте. Прошло минут десять, мы по-прежнему сидели за столом с накрахмаленной белой скатертью и тихо переговаривались друг с другом.
– Похоже, про нас забыли, – громко сказала я. – Ненавязчивый русский сервис.
Молодой человек кавказской внешности в пестрой рубахе за стойкой бара никак не отреагировал на мое заявление. Но через пару минут надменная официантка появилась перед нами и поставила овощную тарелку.
Голодные, мы умяли ее за несколько минут.
– Рыбу принесут еще через десять минут? – спросила шепотом Лада.
– Похоже на то, – ответила я, пожимая плечами.
Через пятнадцать минут мое терпение лопнуло, и я подошла к стойке.
– Когда будет готов наш заказ? Через час? – с вызовом спросила я. – Где администратор?
– Падажди, – сказал молодой человек с сильным акцентом. – Сейчас будет готова. Рыбка жарится. Падажди.
Через полчаса, когда по всем законам природы рыбка должна была уже обуглиться, нам принесли заказ.
Попробовав рыбу, мы поморщились.
– Похоже на нашу треску или минтай. Ничего особенного. К тому же – горчит.
– Да ну их, пошли в другое место, – предложила я Ладе. – Еще отравимся в этом русско-грузинском ресторане. Найдем чего-нибудь другое.
Через двадцать минут мы лакомились потрясающей рыбой в кляре с рассыпчатым рисом во вьетнамском ресторане.
– С нашими людьми за границей лучше дела не иметь. Хамство – оно везде хамство. А сервис наш всегда оставляет желать лучшего. Даже здесь не могли постараться, взяли все самое худшее от родного совка.
– Обслуживала нас, как королева, – фыркнула Лада.
Я замечала, что на Ладу обращают внимание мужчины. По мне тоже скользили заинтересованными взглядами, но не часто. Любопытные мужские взгляды… кажется, это было в другой жизни и очень давно.
– Ты со своими созванивалась?
– Нет. Нужно купить местную карточку. Ду или Этисалат. Тогда можно будет пользоваться мобильной связью.
– Давай сейчас сразу и купим. Мне тоже надо.
Мы изложили свою просьбу Джине, сидевшей за столиком в углу. Она сделала копии с наших паспортов и сказала, что мы можем купить сим-карты в универсаме за углом, предварительно отдав эти копии продавцу.
Купив карточки, мы вернулись в отель.
– Теперь ждите, когда она заработает. Примерно в течение двух часов, – пояснила Джина.
– Ждем-с.
Мы уснули как убитые и утром чуть не проспали наш завтрак.
– Скорее, – торопила меня Лада. – Завтрак только до десяти. Я прочитала в расписании.
Позавтракав, мы узнали, что на пляж мы опоздали. Последний автобус ушел полчаса назад.
– Эх, – уныло протянула Лада. – Что же, нам теперь в городе куковать? Погода-то какая хорошая. А мы будем либо в номере, либо по улицам шлепать? По такой-то жаре.
– Почему куковать? Возьмем такси и поедем на пляж.
– А что? Выход, – обрадовалась Лада.
Мамзар-парк, куда привез нас таксист, состоял собственно из парка и пляжа. Когда мы шли через парк, то обратили внимание на аккуратно подстриженные газоны и кустарники. Ярко-розовые цветы пенились крупными шапками.
– Красота! – выдохнула Лада.
– Видно, что ухаживают за парком. Культур-мультур и все такое прочее. Холят и лелеют.
Как бы в подтверждение нашим словам из-за деревьев вышли двое низкорослых смуглых мужчин с пилами в руках.
– А вот и работнички, – негромко сказала я. – Собственной персоной.
– На арабов они не очень похожи.
– Арабов, – я заглянула в Интернет перед нашим отъездом, – здесь всего тринадцать процентов. Остальные – индусы, филиппинцы, бирманцы, уроженцы Африки. Короче, полный коктейль.
– Ясненько, – протянула Лада. – Они вроде наших гастарбайтеров.
Мы вышли к указателю с цифрами «1», «2», «3», «4».
– На какой пляж пойдем? – спросила я Ладу. – Их тут четыре.
– Да все равно.
– Тогда лучше на последний. Там, наверное, народу поменьше да водичка почище.
На пляже с белоснежным мелким песком высились невысокие крепенькие пальмы, похожие на пузатенькие бутылочки, под ними расположился народ на белых и цветных полотенцах. Белые полотенца преобладали.
– Сперли из номера, – кивнула я. – Как и мы. Здесь это не запрещается. В других странах выносить полотенца на пляж категорически запрещено.
Мы с трудом нашли свободную пальму и сели под ней. У Лады затренькал сотовый.
