Смотритель кухни, своим вмешательством случайно спасший меня, подал разносчикам такой же сигнал. Небольшой отряд молодых людей разбежался по четырем углам зала и застыл в ожидании. Я оставила свое временное убежище и быстро подошла к ближайшей группе, чтобы послушать герцога.
— Я с радостью наблюдаю, что сегодня вы веселитесь здесь, за моим столом, — начал он почти добродушным тоном. Его добродушие сразу пробудило во мне подозрения, и я, чтобы лучше слышать, склонился ближе. — Как вам известно, мы собрались, чтобы почтить нашего гостя, монсеньора Вилласа, французского посланника. Он прислан сюда нашим добрым другом королем Людовиком с миссией заключить союз между нашими странами.
Моро еще несколько минут говорил в том же духе, восхваляя французов и их короля, нелестно отзываясь о венецианцах, с которыми Милан вел вялую войну. Его слова вызвали вежливое одобрение у собравшейся знати и натянутую улыбку у посланника, который, по моему мнению, не питал столь добрых чувств к герцогу. Или, возможно, он еще не простил Лодовико проигрыша в шахматы. Тут я заметила, что приз, портрет молодой женщины с горностаем, стоит на мольберте за герцогом, служа, очевидно, напоминанием о том, кто одержал победу в партии.
Герцог похвалил также участников матча и особо учителя, которому удалось всего за несколько часов все подготовить. Леонардо улыбнулся и в знак признательности скромно кивнул головой (думаю, он предпочел бы более осязаемую награду за свой труд).
Однако следующие слова Моро живо напомнили мне о причине моего пребывания в зале.
— К сожалению, наше дневное увеселение было испорчено неприятным событием, — сказал герцог, и тон его посуровел. — Некоторые уже слышали, что мой двоюродный брат, граф Феррара, заболел во время игры. Мне жаль, но я должен сказать… Обязан сообщить… его супруге, моей дорогой кузине Беатрисе, что это не так.
Он посмотрел на невзрачную молодую женщину, которая, как я и полагала, оказалась графиней Феррара. Она застыла, так и не допив глоток вина из чаши, устремила взор на герцога и затем искривила свой бледный рот. Я закусила губы от сострадания к ней. Разве не мог он отвести ее в сторону и наедине сообщить ей новость? Или он так жесток, что ему доставляет радость при всем дворе сказать ей, что она вдова?
Моро выбрал второе, что, впрочем, и не удивительно для столь черствого человека, который отнял герцогский титул у сына своего покойного брата, прежде чем тот достиг возраста правителя.
— Мой двоюродный брат, — промолвил он, — потому не ужинает со всеми нами, что был злодейски заколот сегодня в парке, и сейчас его мертвое тело находится в его покоях.
По залу пронесся вздох, перемежающийся с криками неверия и удивления. Графиня вся содрогнулась и расплескала из чаши вино. Темно-красный виноградный напиток расползся по лифу платья, оставляя следы, напоминающие пятна на окровавленной одежде ее супруга. Впрочем, после этого рефлекторного движения она, казалось, застыла в кресле, словно тоже попала в железные объятия смерти. Древняя маркиза тоже неподвижно сидела в кресле, и лишь ее голова изредка и, видимо, непроизвольно подергивалась, будто ее внезапно разбил паралич.
Лодовико между тем оглядел зал, довольный, судя по выражению лица, ужасным впечатлением, произведенным его сообщением на присутствующих. Он снова поднял руку и, подождав, пока шум утих, продолжил:
— Мы еще не знаем имя негодяя, убившего моего двоюродного брата. Мы даже не знаем, нет ли его среди нас, — он на мгновение замолк и поглядел на французского посланника, также опечаленного этим известием, — или, возможно, это был убийца, посланный из какого-то другого двора. Впрочем, мы все равно выследим его, и он жизнью заплатит за свое преступление.
Посланник внезапно вскочил на ноги, опрокинув свой кубок с вином.
— Уверяю вас, Ваше превосходительство, — быстро проговорил он на ломаном итальянском, — что народ Франции не причастен к этому ужасному делу. Его величество, король Людовик XI, а также его сын Карл собирались оказать графу всяческие почести во время визита, который, к сожалению, теперь не состоится. Но не сомневайтесь в том, что наше христианское величество почувствует себя оскорбленным, узнав о случившемся. Он и вся Франция окажут вам всяческое содействие в поисках злодея, заколовшего вашего кузена.
— Этого не понадобится. Я уже поручил расследование преступления одному человеку. Сейчас же я хочу сообщить всем, как погиб мой двоюродный брат.
После этих слов Моро вытащил из-за пояса нож, которым убили графа. Он поднял его, и клинок его засверкал при свете светильников и факелов, озарявших это длинное помещение. У женщин вырвался вздох, мужчины же подались вперед и принялись перешептываться между собой. Некоторые, в том числе и дородный рыцарь, которого я облила вином, даже машинально потянулись к бедру, где висели бы их мечи, нарядись они для битвы, а не для ужина.
— Боюсь, смерть графа была не из приятных, — присовокупил герцог, задумчиво глядя на оружие в руке. — Да, полагаю, она была болезненной, хотя страдания его, смею заверить его любимую супругу, длились недолго. От такого ранения он умер через несколько минут. Смотрите…
Он повернулся к настенной фреске за спиной и во второй раз за день вдруг бросил нож, который, просвистев в воздухе, через мгновение вонзился, дрожа, в оштукатуренную стену. Его лезвие воткнулось в грудь одного из недавно нарисованных учителем ангелов в белоснежном облачении, который, воздев руки вверх, смотрел на изображенный под ним борющийся человеческий род.
Графиня жалобно вскрикнула и осела в кресле. Ее горестный вопль подхватили остальные придворные дамы, одни из которых бросились на помощь близкой к обмороку женщине, другие же потеряли сознание в креслах либо на плече своих кавалеров. И вот когда крик отчаяния усиливался, иной, гораздо более страшный звук пронзил темноту ночи.
Это был бездушный женский смех. Ошеломленная, я быстро обернулась туда, откуда он доносился, одолеваемая безумным желанием отыскать дерзкого. Внезапно мой взор привлекла знакомая фигура — та золотоволосая женщина, которая приняла меня за моего двойника, белого епископа. Она сидела в центре дальнего стола, и ее богатый светло-голубовато-золотистый наряд гармонировал с бледной синевой ее глаз и золотистым оттенком ее изящно завитых локонов под изящной вуалью. Сейчас ее прекрасные черты искажала бледная маска веселья, ее алые губы широко растягивались, когда грубые звуки слетали с них.
Потом ее бледные глаза встретились с моим испуганным взглядом, и раздался еще более ужасный взрыв смеха, когда она встала и указала прямо на меня.
5
Одну из величайших ошибок совершают, когда отзываются хорошо о недостойном человеке или плохо — о хорошем.
Леонардо да Винчи.
Forster Bequest MS II
Чуть не задохнувшись, я быстро взглянула на учителя, желая увидеть его реакцию на столь неожиданный поворот событий. Однако его внимание было, видимо, занято чем-то иным. Я огляделась по сторонам, стараясь уловить, заметил ли кто еще это бессердечное создание. К моему изумлению, никто, кроме меня, казалось, не обращал на нее внимания. Складывалось впечатление, будто мы с ней существуем отдельно от остальных присутствующих в зале. Она, видимо, требовала, чтобы и я радовалась смерти графа, я же, в ужасе от ее поведения, просто смотрела на нее.
