— Не так быстро, мой милый, э, мальчик, — на лице портного появилось добродетельное выражение. — Я, как и священник, не могу разглашать то, что мне сказали по секрету. Я могу лишь сказать, что граф не был столь уж преданным супругом, каким казался. Его благосклонности удостоилась не одна женщина при дворе до и после его женитьбы. Его нельзя полностью винить за то, что он искал ласки на стороне, — пожав плечами, продолжил он. — Видишь ли, графиню Феррара вряд ли назовешь самой спокойной женщиной, несмотря на ее невзрачную внешность. Во всяком случае, как мне представляется, — заключил Луиджи, самодовольно кивнув головой, — очаровательный Орландо пал жертвой разгневанного мужа.
Я выслушала откровенные излияния Луиджи с немалым интересом. Хотя мы с учителем и рассматривали разные возможности, у нас не было оснований считать, будто его убили по отличным от политических мотивам. Либо с Орландо разделались потому, что его назначили послом, либо его убили случайно, приняв по ошибке за епископа, против которого, как мы были убеждены, существовал заговор. Но теперь, видимо, появилась третья возможность, что его убийством было импульсивным преступлением, совершенным человеком, мстящим за личную обиду.
Луиджи, впрочем, эта тема быстро надоела, и он принялся пересказывать мне другие слухи, найдя, очевидно, во мне наперсницу, которой можно доверить больше, чем двум работавшим у него юношам. Я вежливо слушала его еще несколько минут, хотя меня и тянуло обратно в мастерскую.
Мне надо было не только сообщить новые сведения о графе, хотя конечно же я сразу перескажу все Леонардо, как только отыщу его. У меня было еще одно дело, совершенно забытое мною в дневной сутолоке. Я вернусь в мастерскую и посмотрю в моем сундуке с вещами, не оставил ли, как предположил учитель, что-нибудь среди них мой ночной посетитель.
Сейчас я полагала, что моим ночным гостем мог быть Ренальдо, ибо я считала его довольно отважным, способным незамеченным пробраться в замок. Также мне стало казаться, что, преследуя меня, он просто пытался поговорить со мной, а не причинить мне зло. Ибо, если, как было сказано в неподписанном письме посланника, будущие убийцы должны быть устранены, он, вероятно, узнал о том, какая судьба постигла его приятеля, и испугался за собственную жизнь.
Конечно, я могла ошибаться. Не исключено, что Ренальдо и впрямь разделался со своим другом Лоренцо и собирался, выполняя договор, убить архиепископа и всех, кого потребуется!
Как только позволила вежливость, я распрощалась с синьором Луиджи и вернулась в мастерскую. В это время она была пуста, но я знала, что подмастерья скоро придут, потрудившись днем над фреской в трапезной замка. Собравшись, они отправятся на кухню, где поужинают. Мне следовало быстро осмотреть вещи, чтобы те, кто придет раньше, не застали меня за этим занятием.
Осмотр пожитков занял у меня всего несколько минут. Я с облегчением убедилась, что флорины, подаренные мне батюшкой, по-прежнему надежно спрятаны в носке поношенной туфли. Все было на месте, хотя небольшой беспорядок в вещах убедил меня в том, что мне не приснилось, будто кто-то рылся в них без моего ведома. Также я не нашла среди моих скромных пожитков ничего лишнего, так, во всяком случае, мне показалось сначала. И только вновь складывая жакет, свисавший в ту ночь из сундука, я заметила, что один из рукавов вздулся.
Я снова вытащила его и, просунув руку внутрь рукава, нащупала завернутый в ткань тугой комок. Нахмурившись, я вытащила и с недоумением уставилась на него, ибо это была не ткань, а кусок мягкой кожи желтого цвета. Более того, это была, видимо, сложенная перчатка, принадлежащая, судя по изящной форме, женщине. Кожа была какой-то жесткой, поэтому я с немалым трепетом развернула ее.
Сначала мне показалось, что ее хозяин случайно уронил ее в емкость со свежей темперой, ибо какая-то ржавая жидкость пропитала всю кожу. И тут я поняла, что держу в руке перчатку, обильно забрызганную кровью. Возможно, графа?
Вскрикнув, я от волнения выронила этот ужасный предмет. Мне представилось, как с перчатки капает кровь. Разумеется, это была та самая перчатка, принадлежавшая тому — нет, той женщине, — которая убила графа Феррара! Мои помыслы тут же обратились к графине Мальвораль, которую я охотно записала в убийцы. Даже если она и не всадила нож, то была, и вот тому доказательство, свидетелем убийства. Но кто спрятал столь страшную реликвию в моем сундуке — и зачем?
И прежде чем догадка осенила меня, я услышала звонкие голоса и хохот входящих в мастерскую учеников. Торопливо схватив окровавленную перчатку, я завернула ее в ткань, которую носила прежде под жакетом, а затем, спрятав сверток под ворохом одежды, захлопнула крышку сундука.
— А, Дино, вот и ты, — воскликнул Константин, когда я встала и стряхнула пыль с колен. — Если ты сегодня больше не нужен учителю, почему бы тебе не поужинать с нами, а?
— С удовольствием, — ответила я.
По правде говоря, мне хотелось, чтобы привести мысли в порядок, хотя бы час провести в обычной дружеской беседе. Впрочем, за трапезой с Константином и остальными подмастерьями царила не такая непринужденная атмосфера, как я рассчитывала. Еще стоя в очереди, мы услышали, что слух о снятии запрета герцога на выезд из замка оправдался.
— Говорят, все знатные гости укладывают вещи в сундуки, готовясь отбыть отсюда с первыми лучами солнца, — сообщил Паоло и хихикнул. — Предсказываю, завтра утром состоится исход библейского масштаба.
— Полагаешь, по ним будут плакать? — высоким голосом проговорил Витторио. — После трапезы я намерен прогуляться за воротами замка — поскольку имею право. О, не волнуйся, Константин, — присовокупил он, когда старший подмастерье сурово посмотрел на него. — Всего несколько минут, затем вернусь и займусь уборкой.
Все вдруг заговорили, я же навострила уши, услышав известие об отъезде одного гостя, архиепископа Милана, который сообщил, что отправляется через два дня в Рим. Всех обитателей замка заинтересовал его прощальный жест. Едва мы уселись с мисками за стол, Давид сказал:
— Говорят, его преосвященство отправится завтра ночью в закрытый сад. Он будет на коленях молиться до утра за свой народ, как Господь в Гефсиманском саду, — восхищенно воскликнул он.
Меня же охватила тревога. Всего несколько дней назад в этом саду нашли убитого графа Феррара. Неужели священнослужитель случайно собирается провести ночь в молитве в том же месте?
Пока остальные обсуждали достоинства многочасового стояния на коленях, я ломала голову над тем, что заставило архиепископа решиться на такой шаг, особенно после того, как мы с учителем только вчера предупредили его. Разумеется, он должен был понимать, что при подобной публичной демонстрации благочестия, тем более ночью и в одиночестве, на его жизнь могут попытаться покуситься. Посланнику и его соотечественникам больше не представится случая выполнить порученное дело, ибо в Риме архиепископ будет под надежной охраной.
Да, создавалось впечатление, будто кардинал Нардини хотел, чтобы на него напали враги.
Я нахмурилась. Может быть, это и есть королевский гамбит, о котором упоминал Леонардо. Жертва, принесенная ради получения решающего преимущества над противной стороной? Возможно, он будет охранять священнослужителя и задержит всякого, кто покусится на него.
