Я бросила на Томмазо яростный взгляд, мысленно призывая его проснуться наконец. Тогда бы мы смогли осуществить наш план. Я бы взяла на себя убийцу, а он спустился бы вниз по стене, закрыл ворота с обратной стороны и позвал бы охрану. Пусть я оказалась бы запертой в саду с вооруженным Ренальдо, но у меня все-таки был бы меч, и я, без сомнения, смогла бы продержаться столько времени, сколько понадобилось бы, чтобы поднять тревогу.
Должно быть, мой мысленный позыв достиг спящего сознания Томмазо, потому что внезапно он резко сел и замотал головой, словно отряхивающаяся дворняга, вылезшая из лужи. Я быстро приложила палец к губам и указала вниз. Он посмотрел в указанном мной направлении и вытянулся по стойке смирно, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
Я беззвучно зашевелила губами — «беги», неистово тыча пальцем в сторону ворот. Он кивнул и перекинул ногу через стену, повиснув на несколько мгновений на руках, ища опору. Спуск занял куда меньше времени, чем подъем, и через пару секунд он оказался внизу и припустил в сторону ворот.
К этому моменту убийца уже обошел дерево и медленно приближался к своей жертве. Необходимости сохранять тишину больше не было, поэтому я решительно начала спускаться вниз по дереву, последние несколько футов почти падая, и приземлилась на дерн с глухим звуком, в происхождении которого невозможно было усомниться.
Убийца издал какой-то булькающий звук и повернулся ко мне, занеся нож над головой. Лезвие зловеще блестело в лунном свете. Прогнав страх, я почти грациозно вытащила меч и, отступив на шаг, схватила его обеими руками, держа перед собой.
— Ваш план провалился, — дрожащим голосом произнесла я. — Скоро здесь будет стража. И не надейся сбежать, ворота закрыты. У тебя нет шансов.
Размытая тень убийцы, казалось, покачнулась. Я подняла меч выше, как бы подтверждая свою угрозу, в то же время раздумывая, узнал ли он меня в темноте. Безусловно, Ренальдо считал меня мертвой, или близкой к смерти, но навеки запертой в усыпальнице, где от меня остался бы лишь прах. Возможно, он подумал, что видит призрака. Если не меня, то Лоренцо, восставшего из могилы в своем бело-голубом жакете.
— Положи нож на землю и стража не тронет тебя при аресте, — поторопила его я. Архиепископ — или это был Леонардо? — по-прежнему сидел на валуне, и я боялась, что даже перед угрозой неминуемого ареста Ренальдо попытается выполнить свою миссию. Мне нужно отвлечь его внимание, тогда он не успеет ничего предпринять до прихода стражников.
В ответ я услышала мягкий смех, разбивший ночь, как стекло. Убийца опустил нож и сделал шаг вперед, беспечно откинув капюшон и являя знакомое бледное лицо, обрамленное струящимися локонами золотистых волос.
— Так, значит, ты избежал могилы, красавчик Дино, — произнесла графиня Мальвораль мягким холодным голосом. — Я все-таки должна была позволить Ренальдо прикончить тебя. Впрочем, это неважно. Хотя ты необычайно смел, но все твои усилия напрасны. Прежде чем прибудет стража, вы оба будете мертвы, архиепископ и ты, и вину за его убийство возложат на тебя.
18
Душа присуща не только живому. Правильно брошенный нож живет своей жизнью.
Леонардо да Винчи.
Дневники Дельфины делла Фации
Я уставилась на графиню, едва не выронив меч от потрясения. Я знала, что она вместе с французским послом планировала убийство архиепископа, но предполагала, что осуществить план должен был Ренальдо. Значит, все-таки хозяйка волкодава собственной персоной пришла за жизнью священника. Тут я вспомнила окровавленную перчатку, несомненно женскую, которую кто-то подложил в мой сундук. Скорее всего, именно графиня убила графа Феррара. На ее счету уже была одна смерть — и еще как минимум одна на ее совести — что ей мешало забрать мою?
Она приблизилась ко мне, нож плавно двигался перед ней.
— Я узнаю твое оружие, — сказала она. Ее губы тронула улыбка. Светло-голубые глаза казались очень темными. — Оно принадлежало моему кузену, графу. Ты добавил разграбление могилы к списку своих злодеяний, как я погляжу.
Ее улыбка стала жесткой.
— Кажется ты не слишком большой мастер в фехтовании, хотя это не удивительно для человека твоего положения. Могу тебя заверить, я больше искусна в этом деле, чем любой мужчина. Мой отец настоял на моем обучении. В моей семье никогда нельзя было знать, когда придется защищать себя от лезвия врага или друга.
— Вам не удастся выйти сухой из воды, — продолжала настаивать я, пытаясь заставить свой голос не дрожать, как дрожал меч в моих руках. Я бросила взгляд на неподвижную фигуру позади нее, теперь окончательно уверившись, что это кардинал Нардини. Учитель уже без сомнения вмешался бы.
— Даже если вы убьете меня и архиепископа, — продолжала я, — Леонардо добьется, чтобы вы были наказаны.
— Неужели ты думаешь, я боюсь твоего любимого учителя? Он всего лишь простолюдин, художник.
Она выплюнула последнее слово, как будто это было величайшее оскорбление.
— Лодовико поверит мне, а не ему. Кроме того, уверена, великий Леонардо быстро найдет другое развлечение, которое заставит его забыть о потере скромного подмастерья. Когда все будет кончено, он согласится с моей версией событий, не волнуйся.
— Не двигайтесь с места, — выдохнула я, хотя это я отступила на несколько шагов. — Я буду защищать архиепископа, даже если мне придется вас убить.
— Неужели? — Она снова засмеялась и, сбросив плащ, перекинула его через руку и опустила нож. Теперь на ней была всего лишь нижняя юбка, надетая поверх белой, отороченной золотом рубашки. Этот наряд скорее раздевал, чем одевал ее. — Видишь, красавчик Дино, я обнажилась перед тобой. Давай быстро, пока не пришла стража, я даю тебе шанс убить меня или обезоружить, если у тебя кишка тонка для убийства. Если ты преуспеешь в этом, то спасешь себя и достопочтимого архиепископа. Ну а если нет…
«Где же Томмазо? — лихорадочно спрашивала я себя. — И что более важно, где учитель? Неужели я могла ошибиться относительно его намерений?» Сжав зубы, я подняла меч. Это последний шанс. Если напугать графиню и заставить ее выронить нож, то, возможно, получится задержать ее до прихода стражи.
Я широко замахнулась, намереваясь провести мечом в нескольких дюймах от ее лица. Но в ту же секунду она стремительным и грациозным, как бросок кобры, движением дернула плащ. Ткань обвилась вокруг меча и вырвала его из моей руки с такой же легкостью, с какой я сама взяла его из рук покойного графа. Он промелькнул в лунном свете как испуганная блестящая птичка и воткнулся в дерн в нескольких футах от меня.
Графиня улыбнулась и с сожалением покачала головой.
— Бедный мой красавчик Дино, ты не мастер владения мечом, не правда ли? Но, возможно, ты согласишься умереть с достоинством.
— Нет, даже не надейся ускользнуть от меня, — добавила она, увидев, что я приготовилась бежать. Она снова играючи хлестнула плащом, задев меня по ногам. — Я справлюсь с тобой и без оружия. Но драться — это так недостойно нас. Будь паинькой и не двигайся с места. Это произойдет очень быстро. Как укус гадюки. Ты ничего не почувствуешь.
