В послеобеденное время эта часть внутреннего двора замка была достаточно безлюдной. Графиня еще не появилась, и я представляла себе бедную Эсту, бегающую по комнате на своих пухлых ножках за различными рубашками, накидками и туфлями, пока графиня решала, что бы ей хотелось надеть. Пио, по крайней мере, был вполне доволен своим ошейником.
— Дельфина, мы устали, — капризно протянула то ли Розетта, то ли Изабелла у меня за спиной.
Я обернулась и посмотрела на эту парочку. От усилий, прилагаемых, чтобы поспеть за мной и моим четвероногим подопечным, у них раскраснелись щеки. Без сомнения, Пио вряд ли успевал получить удовольствие от прогулки, если с ним гуляла не графиня. Неудивительно, что песику так нравится моя компания.
— Мы с Изабеллой хотим вернуться в замок.
Голос, очевидно, принадлежавший Розетте, был более пронзительным, чем у сестры. Когда я снова обернулась, она добавила:
— Графиня ждет нас. Давай, бери эту дрянную собаку, и пойдем обратно.
Только тот факт, что графиня, возможно, ждет нас, помешал мне притвориться внезапно пораженной глухотой в ответ на их жалобы. Вздохнув, я повернулась, потянув Пио за собой.
— Наконец-то, — фыркнула Изабелла, закатив свои голубые глаза, и взяла сестру под руку.
К настоящему времени я заметила, что черты ее лица были более грубыми, чем у Розетты, что облегчало мне задачу по их различению. Скорее всего, со временем я легко смогу определить, кто есть кто, хотя надеюсь, что мне повезет и я здесь долго не задержусь. Мне нужно поторопиться, однако, поскольку до бала-маскарада оставалось лишь десять дней. Хотя за последнее время больше ни одна из служанок графини не встретила преждевременный конец, я не узнала ничего ценного, находясь в ее обществе и обществе ее горничных… если не считать фразы, вскользь брошенной Эстой прошлой ночью.
«Тебя взяли на место другой девушки, Беланки, — сказала она со вздохом, провожая меня в помещение для слуг неподалеку от покоев Катерины, где я должна была делить с ней маленькую кровать. — Мы с ней были своего рода друзьями, хотя она больше общалась с Розеттой и Изабеллой, чем со мной. Она погибла несколько дней назад. Наверное, ты слышала, что случилось?»
Мысленно попросив у Бога прощения за ложь, я отрицательно покачала головой. Эста снова вздохнула и упала на кровать, начав повествование о произошедших событиях, которые в ее версии несколько отличались от того, что знала я. Но одна ее реплика привлекла мое внимание.
«Она носила письма для графини, знаешь, — сказала девушка, зевая. — Я думаю, а что, если она пришла в ту башню, чтобы отдать кому-то записку?»
Я удержалась от дальнейших расспросов на эту тему, решив поразмыслить об этом позже. Я хотела спросить ее о Грегорио, лихом капитане гвардии, и выяснить, знала ли она об их связи. Но поскольку я, предполагаемый новичок в замке, не могла ничего знать о личной жизни Беланки, то рассудила, что лучше держать рот на замке.
Я также не осмелилась спросить ее о Лидии. Как и учитель, я не верила, что это было простое совпадение, что сын Лидии, возможно, имел интрижку с горничной, которая была хорошо знакома с Лидией. Знал ли кто-нибудь — в особенности Беланка — о кровных узах, связывающих Лидию и Грегорио? Или, может быть, заявление, сделанное Грегорио в день ее смерти, было первым публичным признанием их родственных отношений? Мне оставалось только надеяться, что раз я завоевала доверие Эсты, она еще поделится со мной какими-нибудь слухами.
Я все еще обдумывала эту беседу, когда угрожающий лай вернул меня к реальности.
Этот грубый звук издал не Пио, хотя его уши тут же затрепетали, словно маленькие флажки, пытаясь определить источник лая. Я оглянулась по сторонам. Мы проходили мимо конюшен, и я внезапно осознала, что означает этот звук.
Среди этих построек жило с полдюжины дворняг, хотя даже конюшенный не решился бы назвать их домашними животными. Тощие, зубастые, эти песочного цвета зверюги бродили среди конюшен словно маленькие волки. Мне неоднократно доводилось видеть, как они резвились, играя с лошадьми и конюхами, очевидно, считая эти два подвида частью своей стаи. Любого чужака они рассматривали как потенциального врага и в лучшем случае облаивали, а то и кусали.
И, кажется, как раз в этот момент один из них посчитал Пио чужаком, вторгшемся на его территорию.
На этот раз лай раздался неподалеку от меня и был еще более угрожающим, хотя я по-прежнему не видела никакого признака собаки. Схватив дрожащего Пио на руки, я прижала его к груди. Мне оставалось только ускорить шаг и распекать себя за то, что не обращала внимания на окрестности. Оглянувшись через плечо, я убедилась, что близняшки были еще беспечнее, поскольку они плелись далеко позади меня, продолжая смеяться и болтать. Я бросила на них удрученный взгляд, сомневаясь, что они слышали лай и понимали, что он означает.
А затем Пио храбро тявкнул.
Повернув голову, я обнаружила, что прямо передо мной стоит огромный пес. Вздыбив шерсть на загривке и оскалив зубы, он давал мне понять, что я напрасно вторглась в его владения.
Струйка пота потекла у меня по спине, хотя день был нежарким. О том, чтобы продолжать путь, провоцируя собаку, не могло быть и речи, но повернуться к ней спиной и пойти обратно я также не решалась.
Шепнув несколько ободряющих слов на ухо Пио, я медленно повернулась и направилась к лужайке. Я шла не торопясь, зная, что любое резкое движение с моей стороны послужит для пса сигналом к атаке. Как только я отойду подальше от конюшен и собака потеряет ко мне интерес, я смогу вернуться в замок другим путем. Однако не успела я сделать и дюжины шагов, как за моей спиной снова раздалось угрожающее рычание.
Я оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, что дворняга несется к нам, ее рычание стало еще более пугающим, учитывая скорость, с которой она приближалась. Мужественно гавкнув в ответ, Пио забился у меня на руках, пытаясь вырваться и вступить в бой с противником.
— Нет! — крикнула я, обращаясь не столько к Пио, сколько к злобной псине, которая теперь кружила вокруг нас, готовясь к нападению.
Я услышала крики Изабеллы и Розетты откуда-то издалека и взмолилась, чтобы хотя бы одна из них догадалась побежать за помощью. Наверняка поблизости должен быть кто-то с крепкой палкой или граблями, чтобы отогнать животное.
«Но помощь может прийти слишком поздно», — с отчаянием поняла я, когда собака бросилась на меня, намереваясь вырвать Пио у меня из рук.
В последнее мгновение я инстинктивно отвернулась, и, не достав Пио, собака вцепилась мне в рукав. Ее длинные клыки едва задели мою руку, а могли бы полностью погрузиться в человеческую или собачью плоть. Она двигалась так быстро, что мое действие заставило ее потерять равновесие и упасть позади меня.
Прежде чем она успела встать, я уже неслась со всех ног, хотя длинные юбки сковывали мои движения, а Пио своим весом оттягивал руки. Однако я продолжала бежать, все мое существо было охвачено тем первобытным ужасом, который должны были ощущать мои древние предки, спасаясь от волков. Но даже охваченная страхом, я осознавала всю тщетность моих попыток. Через пару секунд собака снова бросится за нами и догонит нас в несколько прыжков.
