Ее улыбка стала еще шире.
— Но все изменилось несколько месяцев назад, когда Грегорио приехал в замок. Он о чем-то разговаривал с моим кузеном, а я проходила мимо. Я увидела его, и он увидел меня… и мы стали втайне от всех обмениваться письмами и даже порою встречаться.
— Но как же так? — спросила я еле слышно. — Ведь…
— О, не стоит так возмущаться, Дельфина, — продолжила она, отмахиваясь от моих возражений. — Да, мы принадлежим к разным сословиям, но это еще более романтично. Я влюблена, и он тоже заверил меня в своей преданности. Он сказал мне, что никогда не дотронется до другой женщины, раз я не могу принадлежать ему. Разве это не чудесно?
Я улыбнулась в ответ, пытаясь скрыть замешательство. Хотя я и подозревала, что их отношения с капитаном были гораздо более дружественными, чем это позволяли приличия — учитывая разницу в их положении, — все же ее признание застало меня врасплох. Конечно, будь это для нее просто забавой, на эти отношения можно было бы смотреть сквозь пальцы до тех пор, пока о них никому не было известно. Но, кажется, она на самом деле считала, что влюблена и что Грегорио отвечает ей взаимностью.
Я невольно ощутила прилив жалости к ней. Неужели она единственная не знала правды: того, что он был менее постоянен, чем стремился ей внушить? Я не могла не вспомнить все эти пересказываемые шепотом истории о слабости Грегорио к красивым женщинам, не говоря уже о его собственном признании, что некоторых женщин он знает лучше, чем других.
Не могла я заставить замолчать голос ревности, спрашивающий меня, почему это Катерина должна получить капитана, когда она скоро выйдет замуж за герцога. Осудив себя за недостойные мысли, я прошептала:
— А это не опасно, посылать ему подобные записки? Что, если они попадут в чужие руки?
— Не волнуйся. Он всегда сжигает их после прочтения, так что никто никогда не узнает об их существовании.
Я хотела продолжить расспросы, но мы уже были у ворот. Как и планировалось, она взяла Пио на руки и подала знак вознице.
— Я желаю проехать остаток пути, — величественно заявила она, когда повозка остановилась рядом. Мне она сказала: — Что ж, Дельфина, ты можешь навестить свою подругу в городе. Но не задерживайся слишком долго.
— Я скоро вернусь, графиня, — ответила я. Сделав шаг в сторону, я присела в реверансе. Возница помог ей сесть в повозку.
Я проводила взглядом повозку. Катерина сидела со своей обычной королевской грацией, держа на руках Пио, который как будто улыбался мне из-за ее плеча. Наверное, избалованное животное считало полной глупостью с моей стороны идти пешком, вместо того чтобы ехать. Но как столько повозка скрылась из виду, мое настроение снова упало.
«Просто отнеси ему записку и покончи с этим», — пробормотала я, вытаскивая из рукава дорогой кусок кружева.
Только слабое шуршание, послышавшееся, когда я развернула платок, выдавало, что внутри что-то спрятано. Мне пришло в голову, что я должна сначала попробовать вытащить записку и прочитать ее, но я не решилась на это. Скорее всего, Грегорио привык к тому, что послания графини зашиты в ткань, и если в этот раз он получит записку каким-то другим образом, то непременно догадается, что я пыталась ее прочесть.
Я сосредоточенно нахмурила лоб. Конечно, я могу попросить синьора Луиджи зашить ее обратно, но это займет слишком много времени. Кроме того, портной наверняка захочет узнать ее содержание, и мне будет трудно объяснить, почему я не могу ему этого позволить. Мне остается лишь надеяться, что капитан, в свою очередь, даст мне ответную записку — для Катерины, вот её-то я и смогу прочесть.
«Если только Грегорио не берет на себя труд также зашивать свои записки в платок», — подумала я и захихикала, представив себе бравого капитана с иголкой и нитками.
Я немного приободрилась, снова убрала платок в рукав и зашагала к гигантским стенам из красного кирпича, окружающим замок. Однако по мере приближения к деревянным воротам, расположенным прямо под главной башней с часами, я почувствовала некоторый душевный дискомфорт от того, что мне предстояло сделать. Дискомфорт превратился в настоящую панику, когда я обнаружила, что караул держали те же самые солдаты, которые были с Грегорио в день смерти Лидии.
«Безусловно, они ни за что не узнают во мне подмастерье Леонардо, — успокоила я себя, — хотя они и видели меня в тот сумасшедший день». И все же, приближаясь к ним, я предусмотрительно опустила очи долу.
— Значит, письмо для капитана? — в ответ на мою просьбу произнес тот, что был повыше.
Он говорил с легким акцентом, я вспомнила, что учитель рассказывал, что многие из этих наемников были иностранцами. Он обладал светлыми волосами и квадратным лицом, грубые черты которого свидетельствовали о низменных страстях и разгульном образе жизни их обладателя, и даже улыбка, обнаружившая ко всему прочему отсутствие некоторых зубов, не способна была сгладить это впечатление.
Второй солдат взглянул на меня с ухмылкой.
— Ты уверена, что эта записка не для меня, красотка? — спросил он, подмигивая и пихая локтем своего товарища.
Я покусывала губы, понимая, что должна как-то задобрить их, иначе отправлюсь восвояси. Чуть улыбнувшись, я сказала:
— Дело в том, что это письмо не от меня, мне просто поручили отнести его капитану. Прошу вас, позовите его, или скажите, где я могу его найти.
Они снова обменялись взглядами. Наконец светловолосый наемник, ухмыльнувшись, указал толстым большим пальцем на дверцу у него за спиной.
— Зайди в эту дверь и поднимись по лестнице на самый верх. Если тебе повезет, ты найдешь там капитана.
— Ага, и если тебе повезет, что он будет не слишком занят, — поддержал его второй, многозначительно вздергивая брови.
Удержавшись от брезгливой гримасы, я поблагодарила их и поспешила в указанном направлении. Но как только я закрыла за собой потрескавшуюся дверь с плохо смазанными скрипящими шарнирами, то со страхом подумала, что они сыграли со мной злую шутку. Солнечные лучи с трудом проникали сквозь узкие окна наверху, и я почти не видела, куда ступать. Если бы один из солдат вздумал преследовать меня, у меня не было бы другого пути, кроме как продолжить путь наверх.
Я подождала некоторое время, позволяя глазам привыкнуть к темноте, и начала осторожно подниматься по ступенькам. Вскоре я убедилась, что никто и не думал идти за мной. Через несколько минут я дошла до самого верха и наткнулась на другую закрытую дверь, заскрипевшую с не меньшим энтузиазмом при попытке ее открыть. Если капитан и в самом деле был занят, как намекал один из вояк, он, без сомнения, уже предупрежден о моем приходе.
К моему облегчению, дверь вела на нижний уровень башни. Это была длинная комната с высокими окнами на каждой из сторон, совершенно пустая, если не считать пылающей в углу жаровни. Охваченная любопытством, я бросила взгляд на город, раскинувшийся за зубчатыми стенами. Дома прижимались друг к другу, соединенные колышущимися яркими полосками вывешенной сушиться одежды. Я смогла разглядеть рыночную площадь и краешек узкой дороги, по которой мы с графиней шли этим утром.
