Или, возможно, дела обстояли гораздо серьезнее? Кто знает, может, он почувствовал, что я его подозреваю в чем-то, и теперь обхаживает меня, чтобы усыпить мою бдительность?
При любых других обстоятельствах я бы обратилась за советом к учителю. Он бы не позволил увлечь себя недостойным чувствам и запретным страстям. Он один из всех бы знал, что мне нужно делать. Но в этот раз разговор с ним мне не поможет. Он не поймет истинную природу моих страхов, просто потому, что считает меня мальчиком.
Мы с Эстой закончили помогать графине с платьем, затем Эста занялась ее прической, а я надела на длинную шею Пио красный с золотом ошейник и почистила его гладкую шерсть мягкой тканью, чтобы заставить ее блестеть. Завершив эти приготовления, я попрощалась с графиней, почти не испытывая чувства вины.
— Не забудь про меч, Дельфина, — весело повторила она, вызвав у меня улыбку.
Я представила себе, что скажет Луиджи по поводу этого стремления к полному сходству с карточной фигурой. В самом деле, я тоже должна заказать у него посох.
В этот раз, однако, мне не представилась возможность подтрунить над портным. До маскарада оставалось лишь два дня, и он со своими подмастерьями стерло крови пальцы, изготавливая костюмы чуть ли не для половины двора. Мне пришлось дожидаться, пока он не отпустит какого-то мелкого седовласого барона и угрюмого графского слугу, прежде чем настала моя очередь.
— Флорины, конечно, никогда лишними не бывают, — кисло сказал Луиджи чуть позже.
Обиженно посматривая на мое позаимствованное у Катерины красное платье — я намеренно отказалась от своего заштопанного зеленого наряда в пользу более изысканного, он подогнал на мне костюм графини, затем мой собственный.
— Просто эти двое мальчишек не способны ни на что, кроме как подшивать подолы, — пожаловался он. — Поэтому мне все приходится делать самому.
Я с сочувствием кивнула, но не смогла удержаться от улыбки. Всем известно, что его подмастерья не по годам искусны в своем ремесле. В самом деле, они владели иглой почти так же хорошо, как и он сам, хоть им и не хватало его фантазии и артистизма в обращении с тканью. Луиджи, конечно, был очень занят, но, скорее всего, именно эти юноши несли на себе основное бремя работы.
Подгонка костюмов заняла слишком много времени, поэтому быстро распрощавшись с портным, я поспешила в собор.
Завидев издалека церковь, я позабыла все свои душевные терзания. Мною овладело лихорадочное волнение и готовность к любому безрассудству. Я летела как на крыльях, и Пио едва поспевал за мной. Не успела я дойти до площади перед собором, как с башни послышался колокольный звон.
Следовало упасть на колени и склонить голову. Вместе с другими коленопреклоненными горожанами я трижды прочитала «Аве Мария», каждый раз, когда колокол умолкал. Однако на сей раз знакомые слова молитвы, которые я обычно произносила не задумываясь, застревали у меня на губах.
Был ли это знак свыше или всего лишь проснувшееся чувство вины?
Последний перезвон еще не стих, когда я поднялась с колен и направилась к собору. Мной овладел страх, что я опоздала и он уже ушел. Пришлось ускорить шаг, так что когда я наконец достигла белого мраморного фасада собора, дыхание мое было тяжелым.
Стоя в тени гигантского здания, я сама себе казалась крошечной. Мне внезапно пришло в голову, что я все еще могу передумать и вернуться назад. Если он спросит меня, почему не пришла, я просто скажу, что графиня меня не отпустила. Вряд ли он усомнится в достоверности этого объяснения, ведь он сам находится в подчинении у представителей высшего сословия.
Я решительно тряхнула головой. Слишком многие ниточки вели к Грегорио, слишком многие кусочки этой собираемой нами мозаики несли на себе отпечаток его ленивой усмешки. В голове промелькнул образ — разбившаяся глиняная статуэтка лошади. Ее осколки столь мелки, что невозможно понять, что они собой представляют, пока их не соединишь с более крупными фрагментами. Сейчас представляется возможность узнать, как можно сложить эти фрагменты. И если у меня не хватает духу воспользоваться ею, то, может быть, мне лучше снова надеть мужскую тунику и вернуться в мастерскую!
Настроив себя подобным образом, я взялась за Резную металлическую ручку с той же мрачной решимостью, словно собиралась открыть ворота ада. Потянув на себя тяжелую дверь, я ступила внутрь, оставив позади солнечный свет.
Холодная полутьма омыла меня, словно морская волна, внезапный переход от света к темноте ударил по глазам. Я судорожно втянула в себя тяжелый воздух, наполненный ароматами ладана, грехов и покаяния. Этот тихий звук потонул в стоящем вокруг шуме. Я слышала вокруг шепот молитв, эхом откликавшийся в каменном зале, ритмичное щелканье четок, звуки шагов монахов и прихожан.
Я быстро перекрестилась и подождала, пока мои глаза не привыкнут к темноте. Раньше мне никогда не приходилось бывать в Миланском соборе, я всегда посещала мессу по воскресеньям в часовне возле кладбища неподалеку от замка.
Тем не менее я не раз слышала о его великолепии. Впрочем, шутки по поводу его возведения звучали не менее часто и стали обычным делом. Дело в том, что собор был почти полностью закончен около ста лет тому назад, но до сих пор велись строительные работы. Злопыхатели утверждали, что они будут продолжаться еще сотню лет… или даже две сотни, учитывая, что оформление фасада еще даже не начато!
Хотя мой глаз художника и приметил несколько изъянов в конструкции, это не мешало мне с любопытством оглядываться вокруг. Здание из белого мрамора, построенное в форме гигантского креста, превосходящего по площади десяток часовен, невольно внушало благоговение. Ниши у дальних стен были заполнены стоящими и возлежащими фигурами, высеченными из камня. Большинство из них представляли собой праведников и святых, но некоторые являлись надгробиями могил, в которых покоились герцоги и епископы.
К несчастью, было нелегко в полной мере оценить работу скульпторов. За исключением мерцающих перед статуями свечей, единственным источником света были солнечные лучи, с трудом пробивающиеся через витражи, расположенные по всей длине здания с обеих сторон. Стекла, похожие на драгоценные камни, словно темпера, расцвечивали каменный пол, придавая торжественному интерьеру праздничный вид. Но этих маленьких узких отверстий было недостаточно, чтобы осветить столь грандиозное пространство.
Поэтому уже подкрадывающиеся тени были почти поглощены темнотой, царящей под купольным сводом, который простирался над нефом собора — самым широким центральным проходом — от входной двери до алтаря. Параллельно нефу располагались более узкие приделы, по два с каждой стороны. Эти приделы, в свою очередь, разделялись четырьмя длинными рядами мраморных статуй, простирающихся за пределы поперечных нефов, которые образовывали крестообразную планировку здания.
Я с изумлением отметила, что здесь было не менее полусотни колон, каждая из которых настолько велика, что даже пять или шесть человек, взявшихся за руки, вряд ли смогли бы обхватить ее. Из-за искусно высеченных капителей, расширяющихся кверху, колонны вызывали ассоциации с каменным лесом, растущим во тьме.
