К этому моменту мои глаза уже свыклись с тусклым светом, и я не могла больше мешкать. Вспомнив, что Грегорио говорил о витраже со святым Михаилом, я пошла по дальнему проходу, ища взглядом ангела-воителя.
Небесный каратель с пламенеющим мечом обнаружился за одной из колонн перед трансептом. Небольшой витраж был довольно темным, и только сияние золотого меча оживляло его, внося яркую ноту'. Если бы я не искала его, то, вероятно, прошла бы мимо, не обратив внимания, так искусно он прятался в тени.
Рассматривая изображение, я осознала, что мое внимание захватило не столько мастерство художника, сколько красивое смуглое лицо ангела. Своими чувственными губами и холодным гордым выражением лица он напомнил мне Грегорио.
«Неудивительно, что капитан предпочитал его остальным, — язвительно подумала я. — Скорее всего, он тоже узнал в этом ангеле себя».
Но где же он? Почему еще не появился у меня за спиной, бесшумный, словно тень, как это было в его обычае?
У меня не оказалось возможности задуматься над этими вопросами. Что-то (или кто-то) зашевелилось в темной широкой нише под этим самым окном. Я похолодела. Моей первой мыслью было, что статуя в нише ожила. Я уже инстинктивно подняла руку, чтобы осенить себя крестом, защитившись таким образом от призрака, когда с облегчением поняла, что фигура является человеческим существом.
И все же, глядя на вышедшего из тени Грегорио, я напомнила себе, что должна опасаться его не меньше, чем разных неземных созданий. Я не могла не думать о том, что он, предположительно, имел отношение к смерти двух женщин… возможно даже, натравил на меня собаку с конюшен. О чем я думала, согласившись встретиться с ним наедине и никому не рассказав об этом?
С ленивой улыбкой он взял меня за руку и притянул к себе. Тепло его тела вернуло мне спокойствие и уверенность. Наклонившись ко мне, так что его губы касались моего уха, он тихо сказал:
— Я с беспокойством ждал этого момента со вчерашнего дня. Когда зазвонил колокол, а тебя все еще не было, я подумал, что ты не придешь вообще.
— Я спешила как могла, — прошептала я, донельзя обрадованная его признанием. — Но синьор Луиджи был так занят, и мне пришлось дожидаться своей очереди, а там был барон, и слуга графа, и затем…
Его тихий смех заставил меня замолчать.
— Тебе не нужно отчитываться передо мной, как прошел твой день, дорогая Дельфина. Единственное, что сейчас имеет значение — это то, что ты пришла.
Он оглянулся вокруг и покачал головой.
— Боюсь, что вокруг бродит слишком много благочестивых пилигримов, и мы не можем разговаривать без риска быть подслушанными. Пойдем со мной, я знаю одно укромное местечко.
15
ДЬЯВОЛ
Кто не карает зла, способствует его свершению.
Леонардо да Винчи. Манускрипт H
Прежде чем я успела возразить, Грегорио взял меня за руку и повел за колонну в трансепт, где возле дальней стены был установлен боковой алтарь. К нему вели мраморные ступеньки. По краям алтаря стояли свечи в золотых чашах, их мерцающие огоньки освещали белый алтарный покров, вышитый золотом, и отбрасывали тени на небольшое распятие на стене. Я не могла взять в толк, что у него на уме, ведь трансепт, хоть и находился в удалении от основной части собора, был открыт для молящихся и прекрасно обозревался со стороны нефа. И тут Грегорио кивнул в сторону боковой стены, и я увидела широкую нишу.
Погруженная во тьму, она скрывалась за черной железной решеткой и походила на открытую пасть какого-то чудовища. Присмотревшись повнимательнее, я различила грубо высеченные очертания надгробия. Я озадаченно взглянула на Грегорио, который как раз открывал замок замысловатой дверцы.
Чуть скрипнув, она отворилась. Все еще держа меня за руку, он завел меня в темную комнату и закрыл за собой ворота. К моему удивлению, ниша не была пустым пространством. Мерцающего света свечи, прикрепленной у дальней стены под самым сводом, было достаточно, чтобы убедиться, что это была маленькая комнатка, узкая, но достаточно длинная. Меня охватил тот же панический страх, что и во время заточения в семейной усыпальнице Сфорца. Я застыла, борясь с желанием вцепиться в решетку и позвать на помощь.
Но я тут же напомнила себе, что дверь этой гробницы не заперта, да и находимся мы не под землей. Закричав, я легко привлеку к себе внимание, и, в случае если это окажется ловушкой, мне обязательно придут на помощь.
Неверно истолковав причины моей тревоги, Грегорио подвел меня к надгробию. Башмаки каменной фигуры были направлены прямо к небу. Он насмешливо прошептал мне на ухо.
— Не беспокойся, здесь нас никто не увидит, а наш друг епископ будет вовсе не против, если мы составим ему компанию.
В ответ на мой вопросительный взгляд, он добавил:
— Ходят слухи, что при жизни он был не чужд радостям плоти и бесчисленное количество раз предавался им с дамами, приходившими к нему на исповедь. Думаю, он не будет возражать, если мы последуем его примеру.
Я не сразу сообразила, что он имел в виду. Прежде чем я поняла, что происходит, я оказалась прижата к каменной стене, вдали от единственной свечки. Больше беспокойства мне доставил тот факт, что мое тело было практически расплющено Грегорио, всем весом навалившимся на меня. Его руки, словно железные прутья, приковали меня к месту, и все же я с трепетом поняла, что мне, в общем-то, не хочется никуда бежать.
Темнота не помешала его губам найти мои и требовательно овладеть ими. Я с трудом отдавала себе отчет, что происходит… по крайней мере, сначала. Однако после нескольких секунд первоначального шока я ответила на его поцелуй. К этому моменту я Уже перестала замечать, что холодные камни стены впечатываются мне в спину, а ноги заледенели от соприкосновения с мраморным полом. Я осознавала лишь то, что мое сердце бьется с такой скоростью, что я вот-вот могу потерять сознание.
Вдруг он оторвался от моих губ.
Внезапная потеря его губ доставила мне почти физическую боль. Я невольно вскрикнула от разочарования. В ответ он тихонько засмеялся, затем, безо всякого предупреждения, он обхватил меня за талию и усадил на надгробие, прямо у ног каменного архиепископа.
Наши глаза оказались на одном уровне, и его прекрасные черты были различимы в темноте. Проснувшаяся во мне женщина окончательно захватила все мое существо. Я дотронулась рукой до его лица. Веселые искорки в его глазах тут же уступили место настойчивому желанию.
Он снова меня поцеловал… на этот раз яростно, словно идя на приступ, но я и не возражала против этой атаки. Я не возмутилась, почувствовав, что мои юбки заскользили вверх под его рукой. Мои ноги через секунду раздвинулись, позволяя ему еще теснее прижаться ко мне. Где-то на задворках сознания бродила мысль, что происходящее между нами в высшей степени греховно, но в данный момент мне это было совершенно безразлично.
Громкий металлический лязг, свидетельствующий о том, что кто-то открыл железные ворота, внезапно вырвал меня из состояния сладострастной истомы. Мой тихий испуганный вскрик прозвучал в унисон с чьим-то полузадушенным хрипом, и срывающийся голос за нашей спиной произнес:
