— А как насчет…
Я оборвала себя на полуслове. А как насчет любви? — чуть не спросила я, в ту же секунду поняв, что я не хочу знать ответ на этот вопрос. Вместо этого я выдавила из себя:
— Но ты же должен хоть что-то чувствовать, хоть иногда?
Он молчал, вглядываясь в темноту, и я было подумала, что он не ответит. Затем он произнес равнодушно:
— Пустоту. Вот что я ощущаю. И гнев… Да, чувствую гнев.
Не успев произнести эти слова, он тихо и зло рассмеялся, встряхнул головой и легко поднялся на ноги. Он пробормотал, как мне показалось, с грустью:
— Не понимаю как, но тебе удается заставить меня говорить вещи, которые я никому никогда не говорил. И никогда бы не сказал.
Протянув мне руку, он с легкостью поставил меня на ноги и притянул к себе. В этот момент часы на башне пробили без четверти одиннадцать. Он бросил взгляд в сторону двора, и я задумалась, видел ли, как я шла к башне.
— Тебе лучше найти место, чтобы спрятаться, на случай если нетерпение приведет графиню раньше назначенного часа, — тихо сказал он, дотрагиваясь губами до моего виска.
Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы заставить себя отпустить его руку и повернуться. Осторожно продвигаясь в темноте, я дошла до уложенных в штабеля ящиков и очистила место от камышей, чтобы они не хрустели под моими ногами, если мне придется двигаться. С тяжелым сердцем я также проверила, чтобы выбранное мною место не было настолько заставлено, чтобы преградить мне путь к двери. Последнее, чего бы мне не хотелось — это оказаться в ловушке, если дело примет дурной оборот. Щель между коробками величиной с мою ладонь позволяла мне обозревать пространство от входной двери до жаровни. Да, я смогу наблюдать за всем, что будет происходить… Хотя это будет не совсем то, на что рассчитывал Грегорио.
Когда я его покинула, он устроился возле стены, приготовившись ждать. Он был с трудом различим в темноте. Своей неподвижностью он напоминал пантеру, выслеживающую дичь. При мысли о том, что учитель должен будет противостоять ему, меня охватил страх. Хотя у Леонардо будет преимущество, которое дает неожиданность, все, что он сможет ему противопоставить — это знание того, что задумал Грегорио. И все равно, Грегорио может начать все отрицать и просто уйти.
А что, если Грегорио не захочет просто уйти? Что тогда?
Часы на башне снова забили. Сжав кулаки, я молча считала каждый удар, пока не дошла до одиннадцати. С последним ударом петли тихо заскрипели и дверь башни открылась.
Я не сомневалась, что Грегорио тоже это слышал, но его тень даже не шелохнулась. Без сомнения, как это было в случае со мной, он сначала убедится, что пришла действительно графиня, прежде чем обнаружит себя.
Но когда фигура показалась в дверном проеме, я не поверила своим глазам. Формами и ростом она походила на женщину, но двигалась не как человеческое существо. Сухой камыш не хрустел под ее ногами. Казалось, она парит в воздухе, плавно двигаясь к центру комнаты, бледное, едва различимое во тьме подобие женского тела, неосязаемое, словно тень.
Мурашки побежали по моему телу, и я возблагодарила Бога за то, что сейчас нахожусь в своем укрытии. Это была определенно не Катерина. И не учитель, переодетый в женское платье… если только он внезапно не обрел способность бесшумно парить над землей словно облако. Но кто — или что — это может быть?
Беланка?
Охваченная дрожью, я еще шире раскрыла глаза. Разумеется, я не верю в призраков, пыталась вразумить я себя, но без особого успеха. Потому что существо, находящееся сейчас в комнате, не могло принадлежать физическому миру.
Я заметила едва уловимое движение теней там, где стоял Грегорио. Очевидно, он оставил свой пост, двигаясь также бесшумно, как и бесплотная фигура, хотя в полутьме его силуэт был вполне различим.
«Призрак движется навстречу ему», — со страхом отметила я, и несмотря на дрожь в коленках, была готова броситься ему на помощь в случае опасности.
И тут я услышала слабый лязг стали. Прежде чем я поняла, что означает этот звук, луч лунного света выхватил лезвие его меча, который со смертоносной быстротой разрезал темноту. Мгновение спустя белая фигура бесшумно упала к его ногам.
— Очень умно, — холодно сказал Грегорио с едва сдерживаемой яростью в голосе.
Кончиком меча он приподнял кусок прозрачной белой ткани, лежащий на полу. Я поняла со смесью досады и облегчения, что это и был весь призрак. Довольно хмыкнув, он швырнул кусок ткани обратно к двери.
— Что за ловкач развлекается по ночам подобными детскими фокусами? — спросил он ледяным тоном. — Выйди на свет, чтобы я мог увидеть тебя.
Раздался тихий звук шагов, и я окаменела. Теперь, зная истинную природу призрака, я не сомневалась, кто стоял за всем этим представлением.
По всей видимости, сегодня днем Леонардо проник в башню через тайный ход, который, по его словам, он недавно обнаружил. Подобно тому как он прикрепил занавески над сценой, он натянул вдоль потолка несколько веревок и установил шкивы. Дергая за веревки, он заставлял ткань двигаться в любом направлении.
Но чего он хотел этим добиться?
В тот же момент, когда этот вопрос промелькнул в моем мозгу, я услышала мягкий голос учителя:
— Прошу прощения, капитан. Я подумал, что вы не будете возражать против небольшого развлечения, раз уж вы не смогли присутствовать на том представлении, которое я устроил во время маскарада.
Говоря, он снял покров с похожей на коробку лампы, которую он нес в руках. Внезапно яркое пламя рассеяло тьму, и в той части комнаты, где он стоял, стало светло как днем.
— Вы! — Грегорио выплюнул это слово, словно кислое вино. — Я должен был догадаться, что только вы могли устроить подобную шутку, Флорентинец. — Он медленно прошел вдоль стены к центру комнаты и, чуть усмехнувшись, добавил:
— Хотя чего еще я мог ожидать от человека, который является мастером иллюзий… который заставил Лодовико Сфорца поверить в то, что он является утонченным ценителем искусства только потому, что вы — его придворный художник.
— А разве вы не такой же мастер иллюзий? — возразил Леонардо. Поставив лампу на ближайшую бочку, он двинулся навстречу Грегорио. — Всего лишь несколькими словами вы можете заставить женщину поверить во все, что вам угодно, и неважно, горничная это… или графиня.
— Это не ваша забота.
— Ошибаетесь, моя.
Учитель остановился перед ним, на его лице застыла решимость. Грегорио сузил темные глаза. Сталь сверкнула в лунном свете словно молния, и через секунду кончик меча упирался в подбородок Леонардо.
— Где она, Флорентинец? — тихо спросил он. — Где Катерина?
— Она не придет, капитан. Ни сегодня ночью, ни в другие последующие ночи, потому что она знает, что вам нельзя верить. И даже если вы проткнете меня насквозь своим мечом, это ничего не изменит.
