Пробормотав извинения, я быстро выскочила наружу и, услышав проклятия в свой адрес, продолжила поиски.
Другая ниша вывела меня на новую лестницу, представлявшую собой грубые каменные ступени без перил, которые по спирали вели вверх, выходя к широкому деревянному люку, пробитому в потолке. Волнение в моей груди усилилось, а с ним и страх. Судя по всему, я почти приблизилась к цели.
Оставив сверток со скатертями, я попыталась не обращать внимания на то, как у меня кружится голова. Раньше у меня не было особого страха высоты, но мои приключения на башнях замка Сфорца явно способствовали его появлению. Таким образом, открытая, без перил, лестница заставила мое сердце биться чаще обычного. Приказывая себе не смотреть вниз, я в поисках опоры прижималась к стене и упрямо продолжала восхождение.
Когда я дошла до верха, над верхней губой у меня блестели бисеринки пота. Сделав минутную передышку, чтобы восстановить силы, я попыталась приподнять крышку люка. При этом я заметила, что та снабжена прочными металлическими петлями, вмурованными в камень кладки. В эти круглые петли легко можно было пропустить пару железных полос, что исключало возможность открыть люк, попытайся противник прорваться наверх. Однако сейчас люк открылся без особых усилий, лишь со скрипом железа и глухим ударом дерева о камень.
Понимая, что я обнаружила свое присутствие и меня могут услышать те, кто находится наверху, я на мгновение прислушалась, прежде чем сделать последние шаги и выйти на верхний уровень.
К моему великому облегчению, никто из стражников герцога Никодемо не набросился на меня, размахивая оружием. Вместо этого я оказалась одна в том месте, которое можно лучше всего назвать перекрестком между двумя открытыми дверными проемами. Проемы эти располагалась под прямым углом, и каждый открывался в узкий проход.
Каменные стены за моей спиной были частью внешних фортификационных сооружений, потому что в них я заметила знакомые мне бойницы. Выглянув в одну из них, я увидела участок леса, через который мы поехали сегодня утром. Когда я перевела взгляд вверх, мне открылась лишь гладкая каменная поверхность, из чего я заключила, что нахожусь прямо под зубчатыми стенами крепости. Шагнув направо, я окажусь над казармой.
Какой-то миг я оставалась на прежнем месте, пытаясь решить, куда мне направиться дальше. Напротив каждого окна находилась стрельчатая деревянная дверь, укрепленная железными полосами. Двери были толстыми и крепкими, лишь на уровне глаз имелось отверстие, позволяющее заглянуть внутрь. При более близком рассмотрении оказалось, что на дверях было по массивному навесному замку.
Мое сердце тотчас застучало громче обычного, как будто я вновь оказалась на винтовой лестнице. Чтобы успокоить волнение в груди, я сделала глубокий вдох. Возможно, за дверями прячутся обыкновенные кладовые, просто по велению скупого герцога они заперты на замок во избежание воровства.
Но что если за этими дверями таится нечто такое, что герцог Понтальба пожелал скрыть от посторонних глаз, например, похищенного человека, которого могли по ошибке принять за Леонардо Флорентинца?
Крадучись, как мой четвероногий друг Пио, я приблизилась к первой двери и заглянула в смотровое отверстие. Бойница пропускала внутрь маленькой комнаты достаточно света, и я разглядела деревянные ящики и бочки, громоздившиеся до самого потолка. Что там? Оружие? Зерно? Или какие-то другие съестные припасы, приготовленные на случай долгой осады?
Впрочем, какая разница. Главное, что комната забита почти до отказа и в ней нет места для пленника.
Все также неслышно ступая, я подкралась к двери следующей комнаты и заглянула в «глазок». То же самое, что и в первой комнате, те же ряды ящиков, бочек и туго набитых мешков. Третья комната ничем не отличалась от двух предыдущих. Обескураженная, я приготовилась лишь беглым взглядом заглянуть в четвертую комнату.
Когда же я все-таки заглянула в нее, то увидела, что в отличие от других она пуста, за исключением грубо сколоченной кровати, стоявшей прямо под бойницей.
Не осмеливаясь дышать, я прищурилась и обвела взглядом крошечное помещение. Что это? Неужели на кровати, накрытая ворохом одеял, лежит человеческая фигура или мне только кажется? Пока я ожидала каких-то признаков движения по ту сторону двери, казалось, прошла целая вечность, Затем, набравшись смелости, я тихонько позвала:
— Отец!
Одеяла зашевелились и я, не в силах от волнения устоять на месте, стала ждать, когда передо мной появится лицо моего батюшки.
— Отец! — снова прошептала я, теряя терпение. — Отец, это ты?
С кровати поднялся какой-то человек и, пошатываясь, заковылял к двери. Не успела я облегченно вздохнуть, как меня тут же охватила тревога. Неужели он болен? Или ранен? Ведь за это время на него могло свалиться множество самых разных неприятностей.
Когда фигура придвинулась ближе к двери, я невольно нахмурилась. Отец был выше и шире в плечах, чем этот человек. Неужели герцог Понтальбы держит за этой дверью еще одного пленника? Прежде чем я успела задать себе этот вопрос, маленькие руки стащили с плеч одеяло, и моему взгляду предстало незнакомое лицо.
Я моргнула. Моим сомнениям был положен конец. Представшее предо мной бледное, усталое лицо с потухшим взглядом принадлежало женщине!
— Кто ты? — спросила она тоненьким, еле слышным голосом. Мне пришлось напрячь слух, чтобы понять, что она говорит. — Неужели герцог сменил гнев на милость, и пожелал выпустить меня?
Одеяло соскользнуло на пол, и я увидела, что на женщине синее шелковое платье. Пышные рукава имели разрезы соответственно моде, и в пене ленточек и кружев была видна белая нижняя сорочка. Даже в сумрачном свете закрытой комнаты я смогла разглядеть, что белая эта рубашка посерела от грязи, а мятые кружева обвисли. Ее черные волосы, ранее аккуратно переплетенные лентами и уложенные короной на голове, сейчас неряшливо спускались ей на спину.
«Это отнюдь не служанка», — с удивлением отметила я про себя.
Более того, лицо пленницы показалось мне смутно знакомым.
— Вы случайно не кузина миланского герцога, та самая, которую отправили в Понтальбу как невесту?
Женщина какое-то время непонимающе смотрела на меня, затем коротко кивнула.
— Да, я Марианна, герцогиня Понтальбы… к моему вечному сожалению.
По ее щеке, оставив блестящий след, скатилась слеза. Более никаких эмоций… Что же касается меня, то мне не оставалось ничего другого, как недоверчиво смотреть на узницу герцога Понтальбы.
Хотя я раньше ни разу не разговаривала с ней, мне доводилось видеть эту юную родственницу Лодовико Сфорца, когда я выполняла роль служанки графини Катерины. Кузина Катерины, пухленькая Марианна, была девушкой легкомысленной и склонной к капризам, правда, я слышала, что к своим служанкам она неизменно бывала добра. После трагической гибели Катерины именно ее Лодовико выбрал взамен погибшей, чтобы скрепить брачными узами союз с Никодемо ло Бьянко, герцогом Понтальбы. Удостоилась ли в конечном итоге подобной чести Марианна, этого я не знала.
