Намазав ногу целительным бальзамом синьора Луиджи, я хлебнула изрядную дозу настоянного на травах вина, так что сон сморил меня довольно быстро, глубокий и без сновидений. Побудка прозвучала гораздо раньше, чем я была к ней готова, и к тому времени, когда солнце выглянуло из-за горизонта, мы, выкарабкавшись из своих теплых постелей, снова отправились в путь.
Хотя меня и терзал подспудный страх по поводу того, чем все может кончиться, мне, как и всем, хотелось поскорее вернуться в Милан. Я даже не моргнула глазом, когда мы миновали то место, где Тито, Ребекка и я попали в засаду, а все потому, что на смену тлетворному запаху смерти пришли ароматы теплой земли и весенней листвы. Подмастерья стряхнули с себя напряжение предыдущего дня и теперь весело болтали между собой. Один лишь Витторио предпочитал хранить молчание. Судя по несчастному выражению его лица, его одолевают тревожные думы по поводу Новеллы.
Впрочем, когда ближе к полудню впереди замаячили башни миланского собора, он, как и все, разразился радостными возгласами. Еще немного — и мы въехали в ворота замка и остановились во дворе.
Пока большая часть стражников отводила лошадей в конюшни и сдавала на хранение оружие, капитан и остальные солдаты провели перегруппировку. Встав впереди, сзади и по обеим сторонам от Марианны, они направились в личные апартаменты герцога Миланского.
Когда их небольшой конный отряд прошествовал мимо моей повозки, Марианна посмотрела в нашу сторону. Большая часть подмастерьев в знак уважения втянули головы в плечи. Я же смело посмотрела ей в глаза. Марианна растерянно заморгала, и я заметила, как бледные губы беззвучно прошептали: «Дельфина?» Впрочем, в следующий момент шедший позади нее солдат загородил ее от меня своей спиной.
Наконец наши повозки остановились у ворот мастерской, и Давид взялся руководить разгрузкой. Работа шла споро, так как после волнения последних дней все до единого горели желанием поскорее вернуться к привычной работе. Не прошло и часа, как в дальний угол мастерской был отнесен последний холст, а пушки и катапульты заняли свои места в соседнем сарае, где находились до этого. И, наконец, дружно испустив вздох облегчения, мы расположились рядом с нашим родным очагом и стали ждать мастера.
Ждать пришлось недолго. Вскоре Леонардо переступил порог мастерской вместе с моим отцом. Мы тотчас поднялись, приветствуя его. Правда, я предпочла спрятаться за спинами остальных, а точнее, за широкой спиной Томмазо, который был гораздо крупнее меня. Мастер явно остался доволен оказанным ему почтением и жестом велел нам молчать.
— Прежде всего, позвольте мне сказать вам, что я горжусь тем мужеством, которое вы проявили перед лицом смерти, грозившей нам в Понтальбе. Хотя мы и не сумели спасти нашу летательную машину, — при этих его словах взгляды многих тотчас обратились в мою сторону, — мы сумели освободить нашего дорогого мастера Анджело и вызволить герцогиню Марианну из жестоких рук герцога Никодемо. Я непременно прослежу за тем, чтобы нашему доброму герцогу рассказали о том, какую важную роль вы сыграли в спасении герцогини.
Мастер на мгновение умолк, чтобы мы могли криками выразить свою радость, а затем вновь вскинул вверх палец, призывая к молчанию.
— А теперь мы должны к моему великому сожалению вспомнить о том, что один из нас оказался предателем и жестоко убил Константина, — продолжил он, и лицо его приняло суровое выражение. — И хотя я не могу найти оправдание содеянному злу, считаю своим долгом напомнить вам, что никому не дано знать, что таится в сердце другого, какие мысли он носит в своей голове. И поэтому я говорю вам, что хотя мы и скорбим по Константину, нам не следует забывать и о Тито, который также был нашим другом. Так давайте же не будем проклинать его как предателя и убийцу, коим он в конечном итоге стал.
Несколько человек кивнули в знак согласия, однако большая часть подмастерьев застыла в каменном молчании. Мне был понятен их гнев. Я, как и они, скорбела по Константину, как по родному брату. И вместе с тем знала, что Леонардо прав: ненависть к Тито отнимала у нас частичку нашей любви к Константину. Как известно, отмщение не пристало этому миру, а кроме того, если то странное мое видение верно, то посмертная судьба каждого из нас уже предопределена. А, следовательно, как и в случае с нашей летательной машиной, нам лучше всего отойти от обломков нашего доверия и построить его заново.
Что еще хотел сказать нам в утешение мастер, я затрудняюсь угадать. Потому что прежде чем он продолжил свою речь, дверь в мастерскую с грохотом отворилась и на пороге, словно в раме из солнечного света, выросла все та же высокая фигура в капюшоне, которая ходила за мной следом с того дня, как мой отец приехал в Милан. Не успела я даже ахнуть, как фигура в плаще сделала шаг вперед и сбросила с головы капюшон. Моему взору предстало знакомое лицо.
Я отказывалась верить собственным глазам. Издав нечто похожее на стон, я посмотрела ей в глаза, мысленно моля бога, чтобы появившаяся передо мной фигура оказалась лишь порождением моего горячечного сознания или слишком большого количества выпитого вина.
Увы, мои молитвы не были услышаны. Я стояла на месте, ни жива ни мертва. Фигура в плаще, ткнув пальцем в мою сторону, громко выкрикнула:
— Это возмутительно, синьор Леонардо! Я требую, чтобы вы немедленно вернули мне мою дочь Дельфину!
Глава 26
Когда одновременно дуют несколько ветров, морским волнам некуда бежать.
Леонардо да Винчи. Атлантический кодекс
Услышав эти слова, подмастерья тотчас отшатнулись от меня, и я осталась стоять в центре человеческого кольца, растерянно переводя взгляд от одного лица к другому. Некоторые смотрели на меня с подозрением, другие — явно отказываясь верить собственным глазам. Витторио застыл, в изумлении разинув рот, в то время как Давид покачивал головой — не иначе, как выражал неодобрение.
Первым заговорил Бернардо.
— Вы хотите сказать, что Дино на самом деле девушка? — спросил он, тряхнув кудрями, и указал в мою сторону. Щеки его горели румянцем. — Но этого быть не может! Девушки не умеют держать в руках кисть!
Вместо ответа моя мать сбросила с себя плащ и шагнула внутрь круга ошарашенных подмастерьев. Темно-синяя юбка колыхнулась вокруг ее ног, словно хвост рассерженной кошки. Мать шагнула вперед и схватила меня за руку.
— Да, ваш Дино — это Дельфина, девушка, — возмущенно воскликнула она, — хотя с виду этого не скажешь. Во всем виноват ее отец. Это он разрешил ей сбежать от жениха, который составил бы ей превосходную партию.
С этими словами мать метнула гневный взгляд на отца.
— Ты думал, что сможешь обвести меня вокруг пальца, Анджело, делая вид, что не знаешь, где наша дочь, — продолжала возмущаться она, пока отец понуро смотрел в пол. — Я нашла записки, которые она тебе присылала, из коих заключила, что у тебя был особый интерес принять заказ в Милане. Потому-то я и приехала сюда за тобой следом, чтобы проверить свою догадку. Я ожидала чего угодно, но это!..
