На лагуне две компании подростков готовились кататься на водных лыжах. Они взяли в прокате лодку с мотористом и поехали на остров. По пути доктор настолько оживился, что спрыгнул на берег прежде, чем лодка успела пристать, и первым ринулся в камыши. Ранхель побежал следом. Доктора интересовали специфические подробности о состоянии тела в тот момент, когда его обнаружили. Ранхель давал насколько возможно полные ответы, если, конечно, таковые можно было почерпнуть из отчета Траволты.
— Значит, нашли ее здесь?
— Да, — кивнул Ранхель. — Но знаете, единственная более-менее ценная улика — это след ботинка в грязи…
— А вы не находите, что здесь не самое удобное место для того, чтобы спрятать труп? На берегу прокат, вокруг довольно оживленное движение лодок, и нетрудно предположить, что на острове бывает немало народу… Наверное, вы уже допрашивали сотрудников проката? Хотя вряд ли преступник арендовал у них лодку. Необходимо расширить территорию, опросить всех рыбаков на лагуне… Вопрос все-таки остается: почему он бросил ее здесь, рискуя быть обнаруженным?
Вернувшись на берег, они отправились к школе номер пять, где доктор велел Ранхелю сделать круг по кварталу. То же повторилось и районе бара «Леон». Ранхель думал, что его заинтересует переулок, откуда убийца проник в туалет, однако доктор Куарон даже не вышел из машины.
— Я знаю этот район, поэтому не вижу необходимости в лишних телодвижениях, — сказал он. — Да и вообще на сегодня хватит.
Ранхель предложил отвезти его в гостиницу, на что доктор ответил:
— Для начала отвезите меня в Тампико.
Они прибыли на старую железнодорожную станцию Тампико, закрытую много лет назад. Доктор заглянул в пыльное окно конторы — внутри стоял ржавый металлический стол и валялся опрокинутый стул ему под стать. Ранхель знал, что этот визит очень важен для доктора, потому что его отец был начальником станции и его убили на рабочем месте.
— Я помню все, как будто это было вчера, — рассказывал доктор. — Стоял пасмурный осенний день. В школу приехал дядя и сказал, что я должен ехать с ним. Я сразу понял, что что-то случилось. Я никогда не забуду ощущения, которое испытал тогда в отцовском кабинете — стол залит кровью, бумаги разбросаны, а отца нет. Это был мой первый выезд на место преступления. Можно считать, что в тот момент и началась моя карьера.
Доктор сломил сухую ветку на ближайшем дереве и отбросил ее, как садовник, который привык наводить порядок у себя в саду и везде, куда бы ни попал.
— Ну а теперь поехали на кладбище, навестим вашего дядю.
На кладбище они обнаружили, что дядин могильный камень густо порос плющом. Ранхелю стало стыдно — он давно сюда не ездил. Надпись на камне была проста:
МИГЕЛЬ РИВЕРА ГОНСАЛЕС
1900–1975
Детектив
Твои родные и друзья помнят тебя
Ниже помещалась фотография: Ривера в костюме и галстуке по моде пятидесятых, стоит, опираясь ногой о колесо «форда», и смотрит исподлобья. Почему-то вдова выбрала для памятника именно этот снимок.
— Нет, подумать только, — воскликнул доктор Куарон, — именно таким я его и запомнил. Я уж думал, что никогда его не увижу. Ну что, Мигель, поможешь нам распутать это дело?
И будто в ответ ему ветер зашелестел листьями плюща. Но доктор не обратил внимания.
— А бар в отеле «Инглатерра» еще жив? — спросил он.
Глава 16
Они сидели в ресторане на берегу. Перед ними до горизонта, увенчанного горами Нагваль, простиралась лагуна. С их места был хорошо виден остров Эль-Пальмар, но речь о нем сейчас не шла. Из органа лились мелодические аккорды — музыкант наигрывал песню Хулио Иглесиаса «Я люблю». В воздухе висел слабый запах спрея, помогающего ветру разгонять москитов. В бассейне шумно плескались три молодые американки, а доктор доел пакадо а ла веракрусана, положил нож и вилку и огляделся, ища официанта. Того нигде не было.
— Дом моих родителей в Тампико стоял между маяком и дамбой. А вы где живете, Винсенте?
— Здесь, в Паракуане, за рекой.
— В каком месте?
— У пристани.
— Выходит, возле старой асьенды?
— Верно. Я снимаю старый дом управляющего.
— А вам известно, что говорят об асьенде? Если так, то вы храбрец.
— Это все слухи, я им не верю.
Позади кто-то громко рассмеялся, а Ранхель вздрогнул.
— Официанта нигде не видно. Принесите мне коньяк, хорошо?
Ранхель сходил в бар, а когда вернулся, сказал, что ему надо позвонить. Доктор кивнул, отпуская его. И вскоре задремал.
Его разбудил оглушительный шлепок по воде — чья-то туша рухнула в бассейн. Брызги разлетелись во все стороны и намочили сидящих у бассейна девушек. Доктор видел, как под водой копошится смутный силуэт. «С ума сошел, — думал доктор, — так и задохнуться недолго». Словно услыхав его мысли, ныряльщик всплыл и отдышался. Нельзя было не заметить, что человек, несмотря на свою толщину, удивительно проворен. Доктор узнал его. Он хотел встать, но его тело будто налилось свинцом. Коньяк, наверное, виноват. Но это точно знакомый. Что он делает здесь, на Мексиканском заливе?
Наблюдая, как человек несколько раз переплывает бассейн из конца в конец, точно гигантская лягушка, доктор решил дождаться, пока тот вылезет, чтобы убедиться, что его догадка верна. Монотонные движения действовали на него гипнотически. Он закрыл глаза и откинулся на спинку стула.
Ему припомнился день, когда родители взяли его с собой на лагуну. Они плавали, а он катался по берегу на своем синем велосипеде. Интересно, что потом он много раз пытался вспомнить, чем он был занят, пока родители купались, но не мог. И вдруг, вернувшись в Паракуан, он вспомнил: он катался на велосипеде. Доктору страшно захотелось услышать сейчас голос матери, и тут одна из американок в бассейне пронзительно взвизгнула. От неожиданности он вздрогнул и открыл глаза. Он боялся, что его снова охватит беспокойство и ночью опять приснится человек в черном, который смеется над ним. Он был уверен, что сон — это загадка с одним вопросом: долго ли мне осталось жить на этом свете? Пора уже об этом задуматься.
Мясистая рука показалась над водой и схватилась за перила. Затем вторая, а затем и все жирное тело вылезло из бассейна. Кто же это, черт подери? Та же тяжесть, что мешала ему встать, не позволяла и вспомнить, что это за тип. Надо меньше пить. Тем временем толстяк надел сандалии и закупался в халат. Девушки вдруг умолкли, а человек направился к доктору, растирая полотенцем шею. Если бы не слепящий блеск воды в бассейне, доктор, возможно, и узнал бы его, но…
Красный, как отварная креветка, толстяк наклонился и проговорил:
— Доктор Куроз Куарон? Вот так сюрприз! Как я рад! Давненько мы с вами не встречались. — Доктор уже понял, что это известный кинорежиссер, но имя его по-прежнему ускользало из памяти.
