— Извините, сын мой, но сейчас я вам ничем не смогу помочь, — произнес отец Бомбата и снова пожал мне руку, после чего мы расстались. Как выяснилось, священника поджидала в аэропорту целая делегация прихожан, жаждавшая сопроводить его до места назначения. — Только не забудьте сунуть в задний карман двести найра, — сказал он мне на прощание.
— Зачем это? — спросил я.
— Наши главные проблемы разрешает Господь, а все остальные — деньги.
Сказав эту загадочную фразу и продолжая улыбаться, маленький священник вручил мне свою визитную карточку, приветливо помахал рукой и направился к пастве.
Я понял, что он имел в виду, когда оказался в толпе пассажиров в секторе иммиграционного контроля. Чтобы преодолеть воображаемую нигерийскую границу, мне понадобилось добрых три часа. И неудивительно: в очереди стояли около четырехсот человек, а обслуживали их всего два медлительных чиновника, едва шевеливших пухлыми конечностями. Кроме того, очередь двигалась в разном ритме, что еще больше замедляло процесс. Часть пассажиров по непонятной для меня причине проходила контроль довольно быстро, тогда как другие, даже добравшись до заветной конторки, за которой располагались чиновники, вынуждены были ждать, когда те обратят на них внимание, до получаса и больше. Дважды я замечал, как мужчины в военной форме выдергивали из толпы отдельных людей и уводили их из зала сквозь небольшую дверь в стене, не имевшую, казалось, никакого отношения к официальному контрольно-пропускному пункту.
Когда наконец настала моя очередь, я положил перед чиновником на конторку свой авиабилет и заграничный паспорт.
— А где же паспорт? — осведомился чиновник, даже не взглянув на предъявленные мной документы.
На мгновение я смутился, но потом вспомнил слова отца Бомбаты и все понял. Официальное лицо давало мне понять, что шестеренки механизма иммиграционного контроля нуждаются в смазке. Иначе говоря, почти открыто потребовал у меня взятку.
Я наведался в задний карман, достал двести найра и переправил их по поверхности конторки чиновнику. Тот не моргнув глазом взял деньги, проштамповал мой паспорт и, не удостоив меня вторым взглядом, махнул рукой следующему пассажиру.
Глава тридцать пятая
Стресс, пережитый мной из-за необходимости платить бакшиш и длительного стояния в очереди, оказался сущим пустяком по сравнению с шоком, который я испытал, когда, толкнув заляпанные отпечатками грязных рук вращающиеся стеклянные двери, прошел в здание главного терминала. Здесь я впервые осознал, что нахожусь в огромном тринадцатимиллионном мегаполисе, и, вероятно, половина его, судя по оглушительному шуму и сновавшим в разных направлениях огромным потокам людей, пребывает именно здесь.
«Вот, значит, какая ты, Африка, — подумал я. — И очень может быть, что где-то здесь, среди этого орущего и снующего повсюду люда, ходит мой убийца, вернее, группа убийц».
Пока я, раздвигая плечом толпу, пробирался в багажное отделение, меня несколько раз останавливали нигерийские «официальные лица». Проверяя мои документы, они задавали мне сакраментальный вопрос, есть ли у меня при себе кредитные карточки «Виза» или «Американ экспресс». С первого взгляда узнавая во мне американца, они стремились получить небольшую взятку. Вероятно, они считали бы ее маленьким вознаграждением за то, что мне позволено находиться в этой стране и заниматься своими делами.
К тому времени, когда я забрал свои дорожные сумки из багажного терминала и стал проталкиваться сквозь стену из липких от пота человеческих тел к выходу, отвращение, внушаемое мне мелкими вымогателями и попрошайками, стало ослабевать. К примеру, меня так и подмывало швырнуть несколько найра мальчишке в фуражке носильщика, предложившему донести мой багаж до стоянки такси, и вручить ему все свои пожитки. Но в последний момент что-то удержало меня от этого. Кто может поручиться, что он, забрав мои вещи, не растворится с ними в густой толпе и я его больше никогда не увижу?
Приняв все это во внимание, я сам понес свой багаж на улицу, хотя мне было жарко, душно, тяжело и неудобно. Но почему должно быть иначе? Кто, собственно, я такой? Одинокий путник, оказавшийся в чужом неведомом краю и не имевший ни малейшего представления о его обычаях и традициях. Как ни странно, эта мысль содержала в себе, помимо ряда негативных моментов, еще и нечто завораживавшее — то, что обещало разнообразные приключения и удивительные открытия.
Глава тридцать шестая
Оказавшись на улице, я не испытал облегчения, поскольку воздух здесь был горячий, влажный и насквозь пропахший едкими выхлопами. Ничего удивительного: рядом с аэропортом носились стада старых подержанных машин, извергавших зловонный дым, и огромные желтые автобусы, работавшие на тяжелом дизельном топливе. Прямо по проезжей части среди двигавшихся во всех направлениях автомобилей прохаживались аборигены, которые продавали все на свете — от газет и фруктов до детской одежды и поношенной обуви.
— Алекс Кросс?
Я повернулся на голос, ожидая увидеть знакомого мне по описаниям Йена Флаэрти, моего контакта из ЦРУ, работающего в Нигерии. В конце концов, кто, как не агент ЦРУ, способен найти нужного человека в таком бедламе?
Но я ошибся, поскольку столкнулся лицом к лицу с двумя вооруженными офицерами из регулярной правительственной полиции, а вовсе не из иммиграционной полицейской службы, как мне показалось поначалу. Окликнувшие меня парни носили черную униформу, черные береты и погоны с нашивками на плечах. У обоих висели на поясе кобуры с тяжелыми полуавтоматическими пистолетами.
— Да, перед вами Алекс Кросс, — ответил я местным представителям власти.
А потом произошло нечто не поддававшееся логическому объяснению.
Дорожная сумка и небольшой чемоданчик в долю секунды были вырваны у меня из рук, после чего один из полицейских завел мне руки за спину, и на моих запястьях защелкнулись наручники. Я ощутил жгучую боль, ибо наручники относились к так называемому жесткому типу и применялись для смирения не в меру активных нарушителей порядка.
— В чем дело? — вскричал я, силясь встать так, чтобы лучше видеть лица местных копов. — И как прикажете это понимать? По какому праву вы надеваете наручники на американского гражданина?
Нечего и говорить, что все мои вопросы остались без ответа.
Забравший мой багаж офицер вскинул руку, словно подзывая такси, и к нам подкатил белый четырехдверный пикап марки «Тойота».
Один из офицеров открыл заднюю дверь и, надавив мне на макушку, заставил нырнуть в заднюю часть салона, куда вслед за тем швырнул мою дорожную сумку. Потом дверь захлопнулась, офицер опустился на сиденье рядом с водителем, и мы тронулись с места. Второй полицейский в машину не сел и как ни в чем не бывало стал прогуливаться по тротуару.
Тут мне пришла в голову простая, но полностью отвечавшая реалиям момента мысль: меня похитили!
Глава тридцать седьмая
Безумие…
