— А почему Вера сама не могла продать Амфиараю этот браслет?
— Да потому что в его задачу входило сбить цену до минимума и не поднимать шумихи вокруг этой «змеи». Кроме того, не хотелось, чтобы о том, что этот браслет вообще находится у Веры и является подарком ее знакомого мужчины, узнал ее муж. Уж он-то бы не растерялся и с помощью своих друзей-антикваров выяснил все о браслете. И тогда бы мы его не увидели...
— А я, выходит, вам все испортила?
— Выходит... Но пусть тебя это не беспокоит. Я в долгу перед тобой. Будь ты поосторожнее и купи этот браслет, я все равно подарил бы его тебе...
— Володя, а где сейчас Амфиарай?
— Наверное, дома... Рита, так ты принимаешь наше предложение?
— Какое?
— Ты согласна работать с нами? У меня квартиры в Берне, Риме, Париже... Ты будешь лишь время от времени сопровождать меня в моих поездках, помогать мне немного, и все!.. Забудь Оскара, забудь Можарова, забудь Москву, Россию... У тебя впереди вся жизнь, и я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. То, что не смог тебе дать Оскар, дам тебе я. Я понимаю, что ты забыла меня, что ты не можешь простить мне многих вещей, в особенности Амфиарая... Но вы — живые люди, и кто виноват в том, что какое-то время вам было хорошо друг с другом... Да, я не скрываю того, что ваш роман входил в мои планы, мне важно было заполучить тебя любым путем, поэтому, когда я узнал, что ты сбежала от Оскара с Амфиараем, то был приятно удивлен. Сегодня, кстати, я узнал, что ты приняла решение выйти замуж за Можарова. Я и этот шаг бы понял, ты — женщина, привыкшая жить в браке, тебе необходим муж, дом, семья. И мы были готовы к тому, что в мужья ты выберешь именно Можарова. Но возникли бы определенные сложности, связанные с твоими поездками, и твой муж навряд ли позволил тебе свободно перемещаться в пространстве, выполняя сомнительные поручения... Разве я не прав?
— Но мы с Амфиараем в подробностях не говорили об этом. Я лишь подозревала, что вы хотите мне предложить работать с вами...
— Правильно, об этом с тобой должен был говорить я, что я сейчас и делаю. Рита, соглашайся. Тебя ничто не держит в Москве. Оскара нет в живых, с матерью ты в ссоре, твой отец...
— Он умер, а мама мне даже не сообщила об этом...
— Тем более! Я же не требую от тебя любви, я понимаю, что прошли годы и я изменился. Но если я стал старше и на моем лице проступили морщины, то ты, напротив, изменилась в лучшую сторону, ты стала настоящей женщиной, красивой женщиной...
Рита какое-то время слушала его, но вскоре потеряла интерес к разговору. Ей было скучно с этим совершенно чужим ей человеком, который звал ее неизвестно куда и неизвестно зачем. Все поступки близких ей когда-то людей сегодня приобрели пошловатый налет. Но самым большим разочарованием и потрясением стало известие о том, что Оскар тоже был там, в лесу, и воспользовался ее состоянием... А отец? Как он мог согласиться взять у них деньги, вместо того чтобы по-отцовски отомстить за поруганную честь дочери?
«Деньги. Это все деньги. Все из-за них. Это из-за денег ее родители предали ее. Из-за денег Оскар спутался с Желтковой, которая наверняка шантажировала его и принуждала к близости. Это из-за денег Владимир Сергеевич поручил Амфиараю закрутить со мной роман, чтобы я принимала участие в их мошеннических операциях. Это из-за денег Желткова убила Оскара. Это из-за денег Тая не разводилась с Владимиром Сергеевичем и так и не устроила свою жизнь».
— Здесь жарко... душно... Ты не будешь возражать, если я немного посижу на крыльце и подышу воздухом?
— Если хочешь, я могу пойти с тобой...
— Нет, я хочу побыть немного одна. У тебя есть сигарета?
Рита вышла на крыльцо, но оттуда спустилась в сад, в тот самый сад, который плавно, минуя маленькую заветную калитку, переходил в лес, в тот самый лес, где ее встретил сам дьявол... Или два дьявола?
Сквозь почерневшие густые заросли деревьев пробивался желтый электрический свет окон соседней дачи. Там может быть телефон, откуда можно дозвониться до Можарова и попросить его приехать за ней. Бедный Можаров... И как же она могла так поступить с ним?
Сплошные ошибки, граничащие с преступлениями... Она так еще и не поняла для себя, что было бы лучше: вернуться в то время, когда она еще школьницей приезжала в Марфино, чтобы невинным образом провести выходные с родителями, или же вновь оказаться женой Оскара Арамы... Ей не хотелось ни в детство, ни в отрочество, ни в супружество, никуда... Разве что домой?.. Она попросит Таю, чтобы та переночевала с ней, и будет до утра изливать ей душу, рассказывать о том, что она сегодня узнала от Владимира Сергеевича, ее мужа...
Рита по тропинке пошла в сторону ворот и, выйдя на дорогу, почти бегом бросилась к калитке соседской дачи. Из открытого окна доносилась музыка. Она показалась Рите знакомой. Испанская мелодия, извлекаемая из звонкой, царапающей душу гитары, вызвала дрожь во всем теле. Она только сейчас узнала этот дом, это крыльцо, с которого открывался чудесный вид на лес... Вот и теперь в голубоватом свете луны верхушки елей казались ей зловещим частоколом, отгораживающим ее настоящую жизнь от прошлой. Или будущей?
Рита заглянула в окно и совсем не удивилась, увидев там зеленое сукно бильярдного поля и несколько апельсинов, потревоженных кием, который держала в руках женщина. Лица ее не было видно, потому что она стояла спиной к окну. Зато она видела Амфиарая в расшитом драконами шелковом халате и с сигарой в руке. За гитарными аккордами было не разобрать, что он говорил, обращаясь к женщине.
Декорации ее измены, на фоне которых сейчас разворачивался чужой любовный сюжет, произвели на нее тягостное впечатление. Она вспомнила до мельчайших подробностей все, что произошло между ней и Амфиараем в этом доме, и ей стало стыдно за свои разгулявшиеся чувства, за то зло, что она причинила Оскару. И хотя сейчас его образ заметно потускнел, она словно по инерции продолжала думать о нем как о прежнем Оскаре, своем муже, который существовал вне временного пространства, вне интриг и сплетен и вызывал в ней чувство тяжелейшей вины.
Рита подошла поближе к окну, затем взобралась на большую гипсовую чашу, в которой росли цветы, и устроилась таким образом, что ей было видно и слышно все, что происходит в комнате, в то время как ее саму в тени виноградных листьев, оплетавших стену дома, невозможно было заметить.
— Что я должен сделать, чтобы ты простила меня? — Амфиарай обнимал женщину, стоя лицом к Рите и не видя ее. — Разве то, что ты сейчас здесь, со мной, ничего не значит?
— Значит, конечно, но ведь ты был здесь и с другими женщинами, которые помогали тебе...
— Их было не так уж и много...
Женщина внезапно резко повернулась к окну, и Рита отшатнулась, чуть не встретившись взглядом с Верой Ащепковой.
— Мне было достаточно одной Риты, — вздохнула она. — Когда Леня мне сказал, что вы ушли от нас вместе, я сначала не поверила. Я знаю Риту, она не их тех женщин, что могут так поступить со своими мужьями. Она — цельная натура, сильная. И вдруг вы уходите вместе. Можешь себе представить, что я почувствовала, когда услышала это? Ты поступил так потому, что тебе приказал Владимир Сергеевич?
