И прежде, чем она успела его остановить, он взял се за руку и втащил в библиотеку. Она хотела убежать, но ноги не слушались, и ей пришлось прислониться к двери.
– Я рада, что ты не уехал, – начала она так тихо, что сама едва расслышала свой голос. Откашлявшись, она заговорила снова: – Ничего не выйдет, Пол. Это было ошибкой.
Его кожа, обычно бледная, приняла желтоватый оттенок, и казалось, что он никак не может заставить себя заговорить. Но через мгновение ему удалось овладеть собой.
– Ты хочешь сказать, что прошлая ночь ничего не значит для тебя?
Гордость побуждала ее сказать «да», но она была истинной дочерью своего отца. Даже если Пол посмеялся над ней, она не собирается отрицать свои собственные чувства, ведь они, по крайней мере, были искренними.
– Нет, Пол, я не притворялась. Я действительно люблю тебя. Если бы я любила тебя не так сильно, я бы, возможно, согласилась на… на то, что ты предлагаешь. Я знаю, многие женщины так бы и поступили, но я… я не могу. Если бы мне пришлось выбирать между тем, чтобы стать любовницей миллионера или женой человека, у которого нет ни гроша, я бы предпочла второе.
– Люси…
– Нет! – Она яростно замотала головой. – Ты не заставишь меня передумать. Мне не нужны твои соболя и бриллианты, мне нужно твое имя и твои дети.
Ослепшая от слез, она повернулась и попыталась ощупью найти ручку двери, но не успела. Пол повернул се к себе лицом, наклонился, и она с удивлением увидела, что он плачет.
– Я не хочу делать тебя своей любовницей, – хрипло сказал он. – Не имеет никакого значения, как я жил до того, как встретил тебя. Вообще ничего из того, что я делал до нашей встречи, не имеет значения. Существует только та часть моей жизни, в которой присутствуешь ты, и, если ты меня сейчас покинешь, моя жизнь потеряет смысл. – Он придвинулся ближе и взял в ладони ее лицо. – Я люблю тебя, Люси, и хочу, чтобы у тебя были меха и драгоценности. Но также я хочу дать тебе свое имя и детей. Мне обязательно надо было говорить это вслух?
Все сомнения развеялись как дым, и, счастливая, она позабыла о терзавших ее всю ночь страданиях.
– Какая же я дура, – прошептала она. – О, Пол, мне так жаль. Ты простишь меня?
– Как только ты ответишь «да» на мой вопрос. Ты выйдешь за меня замуж, любимая?
– Ничто не сможет меня остановить, – ответила она и разрыдалась.
В Лондон Пол уехал, когда стрелки часов приближались к полудню, и то только после того, как обеспокоенная секретарша позвонила, чтобы напомнить ему о намеченном на сегодня собрании совета директоров.
– С удовольствием бы отменил все свои дела, – сказал он на прощание. – Мне хочется каждую минуту быть рядом с тобой. – Он взял ее руки и поднес к губам. – Я вернусь, как только смогу.
Люси помахала ему, стоя на ступенях, и смотрела вслед, пока машина не свернула на дорогу и не скрылась из виду. Затем, не чуя от счастья под собой ног, она направилась к себе в комнату. Она была уже на пороге, когда в коридоре появилась Синди, одетая в костюм для верховой езды.
– Ты встречаешься с Мюрреем? – спросила Люси.
Синди покачала головой:
– Я не могу заставить его и близко подойти к лошади! И потом, он любит писать при утреннем свете. – Она посмотрела на Люси с любопытством. – Что случилось? Ты вся сияешь.
Люси смутилась, ей не хотелось пока ни с кем делиться своим счастьем. Но если она промолчит, девушка очень обидится.
– Я выхожу замуж.
Глаза Синди широко распахнулись. Затем она кинулась Люси на шею и закружила ее по коридору.
– Я знала! Я знала! Я знала! Наконец-то это случилось.
Запыхавшаяся Люси наконец-то сумела унять подругу.
– Так ты догадалась? Ты знаешь, что это Пол?
– Конечно, я догадалась. По тому, как странно он себя вел последнее время. Это было так очевидно.
– А я не замечала ничего необычного, – запротестовала Люси. – Мне это даже в голову не приходило!
– Это потому, что ты не знаешь, каким он был до встречи с тобой. Когда он пригласил тебя присоединиться к нему в библиотеке, я сразу поняла, что он влюбился в тебя. – Она снова начала кружить Люси по коридору. – Библиотека всегда была для него святая святых. Никто даже не осмеливался войти туда, а тебя он вдруг приглашает посидеть с ним! Черт возьми, Люси, это же было так очевидно! Мы с тетей Беатрис даже заключили пари на день вашей свадьбы!
– Жаль, что ты мне не сказала этого, – с кислой миной проворчала Люси. – Ты могла бы избавить меня от стольких переживаний.
Синди перестала пританцовывать и отбросила со лба растрепавшуюся прядь непослушных волос.
– Так ты действительно не догадывалась, что происходит?
– Абсолютно. Я такая обыкновенная, что…
– Не сходи с ума! Ты просто красавица!
– Но разве можно жениться только из-за красивых глаз?
– Люблю, когда ты начинаешь морализировать, – хихикнула Синди. – О, Люси, как здорово будет иметь тебя в невестках. Когда вы собираетесь пожениться? И куда поедете в медовый месяц? Вы будете жить здесь или в городском доме Пола?
– Стоп, стоп! – Люси зажала уши ладонями. – Как много вопросов! Спроси лучше своего брата. Я все оставляю на его усмотрение.
– Ты поступаешь мудро, – откровенно заметила Синди. – Так ты избавишь себя от бесконечных споров.
Люси моментально насторожилась. Она отнюдь не была бессловесным, покорным чужой воле созданием и всегда расценивала брак как равноправное партнерство. Если Синди не ошибается в отношении Пола, то им предстоит пережить немало ссор. Она, однако, тут же устыдилась своих мыслей, вспомнив, как трепетно он ее обнимал и какие нежные слова при этом произносил. Нет, человек, которого знает Синди, совсем не похож на того, кто так трогательно признался ей в любви.
Теперь, когда ее будущее так счастливо устроилось, Люси, будь ее воля, держала бы их помолвку в секрете сколь возможно долго, так как понимала, что, как только новости просочатся в прессу, спокойная жизнь закончится. Но Пол настаивал на том, чтобы при первой возможности придать их союз огласке.
– Такие вещи рано или поздно становятся известны, и мне совершенно не хочется, чтобы наши имена упоминались в отделе светской хроники.
– Я не могу этого сделать. – Он вдруг неожиданно превратился в того холодно-вежливого человека, каким он был при их первой встрече. – Ты должна позволить мне заботиться о тебе так, как я считаю нужным.
Раздражение боролось с чувством юмора, и юмор победил.
– Очень хорошо. Я сейчас пойду и куплю себе цепь. Вот тогда ты будешь настоящим хозяином!
– Ах ты, вредная девчонка! Ты нарочно делаешь из меня тирана.
Она ничего не ответила, и он со вздохом сказал:
