— Мне бы такую подружку.
— Сью — лапочка. Она набита деньгами, но на себя ничего не тратит. Все свободное время возится с умственно отсталыми детьми.
— Удивительная девушка.
— Согласна.
— А где она сейчас?
Я мог только надеяться, что мой вопрос прозвучал невинно и естественно. Мне вовсе не улыбалось показаться Вики излишне назойливым.
Вики опустошила свой стакан и поставила его на столик. — В Австралии, — сказала она. — Сегодня вечером она прилетает в Сидней и проведет там неделю.
Неделю!
— Там сейчас хорошо? — полюбопытствовал я. — Как-никак, Рождество на носу.
— Там замечательно, — вздохнула Вики. — Стоит страшная жара.
Упоминание о Рождестве напомнило мне, что только что наступил сочельник, а я до сих пор не решил, где и как встречать праздник.
— Вы не забыли, что сегодня канун Рождества? — осведомился я.
— Почему? Завтра… — Вики посмотрела на часы. — Ах, вы в этом смысле. Тогда вы правы.
— Как вы проводите Рождество?
— М-мм, вообще-то меня приглашают в три места, — задумчиво произнесла она. — Но я никому не дала определенного ответа. Может, и загляну на огонек. А у вас какие планы?
Я пожал плечами.
— Никаких.
Вики изумленно воззрилась на меня.
— Не хотите же вы сказать, что встречаете Рождество в одиночестве?
— Нет, конечно. Есть у меня приятель — такой же разгильдяй, как и я. Мы с ним на пару всегда найдем развлечение.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась Вики.
Она встала, пересекла гостиную и остановилась перед высоким шкафом, как мне показалось — антикварным. Когда она распахнула дверцу, я увидел. что внутри разместился проигрыватель. Вики порылась в пластинках, выбрала одну и поставила. Когда она вернулась на софу, комнату заволокли чарующие звуки скрипки и звонкие аккорды фортепьяно.
— Кофе хотите?
— С удовольствием, хотя мне бы не хотелось причинять вам беспокойство… вам ведь завтра на работу.
— А вам?
— Нет, — рассмеялся я. — До середины января я свободен, как ветер.
— Сейчас я сварю нам кофе. Идемте со мной на кухню, а то мне одной скучно. И прихватите наши напитки.
Я проследовал за ней в просторную современную кухню, окрашенную в золотистые и бронзовые тона. Примостившись на одном из четырех табуретов, расставленных вокруг стойки бара, я с наслаждением наблюдал, как Вики ставит чайник и хлопочет с кофе.
— Ничего, если я приготовлю растворимый? — спросила она.
— Обожаю растворимый, — сказал я. — Вы уверены, что мне ещё не пора выметаться?
Вики повернулась и скорчила очаровательную гримаску.
— Уверена.
— Жаль, что вам завтра на работу. Точнее, уже сегодня.
— А что?
— Ну, я думал… Мы могли бы чем-нибудь заняться.
— Например?
Я пожал плечами.
— Не знаю. Могли бы сесть в машину и куда-нибудь прошвырнуться.
— Очень соблазнительно, но, боюсь…
— А много работы в сочельник у вашего агентства?
— Думаю, что нет, но я обещала приехать.
— А нельзя позвонить и отказаться?
Вики рассмеялась.
— По вашей милости меня уволят.
— Этого мне, конечно, не хотелось бы, но обидно тратить зря такой день.
Вики поставила на стойку две чашечки с дымящимся кофе и присела на соседний табурет.
— Мне тоже куда больше хотелось бы куда-нибудь прокатиться с вами, но, увы, я должна работать.
— Жаль.
— И все же, по поводу завтрашнего дня… — Вики задумчиво размешивала сахар в чашечке. — Познакомить вас с Филипом Ардмонтом?
— Что? Ах, да, безусловно.
— Филип — один из тех, кто пригласил меня на Рождество. У него собственный особняк в Уимблдоне, в котором он проживает с женой и двумя детьми. На Рождество двери дома Филипа открыты для всех: люди приходят и уходят. Друзья, соседи, родственники, просто знакомые. Там царит полный кавардак. Если хотите…
— Я был бы счастлив. Но удобно ли это, ведь мы не знакомы?
— Вполне удобно. К тому же, мы не станем задерживаться. Только заскочим и поздороваемся.
— Что ж, я согласен.
— Прекрасно. Значит, договорились?
— В котором часу вы хотите поехать?
— Утром, часов в одиннадцать. Бедлам будет уже в полном разгаре.
— Я вам очень признателен за помощь, Вики.
— А я, между прочим, помогаю и Ардмонту. Представляете, во сколько раз возрастет его прибыль, когда газетчики раструбят всем английским женщинам, что сам Расс Тобин встречает их на курорте, готовый беспрекословно исполнить любую их прихоть.
— Пусть на это даже не надеются, — высокомерно сказал я. — Не на такого напали. Мораль превыше всего, вот мой девиз.
Вики улыбнулась.
— Разумеется, нет.
— Нет, серьезно, — не унимался я. — Скажите честно, это не помешает мне стать курьером? Я имею в виду то обстоятельство, что я девственник. Или для курьеров-мужчин это не столь важно.
Вики чуть не подавилась.
— А вы сами как считаете, мистер Тобин? — лукаво спросила она.
— Боюсь, что это может оказаться препятствием, — вздохнул я. — Если там и в самом деле творится то, о чем я подумал.
— Вам говорили, что вы большой озорник, мистер Тобин?
— Случалось.
— Откровенно говоря, в наших правилах ночная жизнь курьера никак не регламентируется, — уточнила Вики. — И меня никто на сей счет не наставлял.
— Не сомневаюсь. Я спросил просто так, на всякий случай. Вдруг что-нибудь слышали краешком уха.
— Нет, ровным счетом ничего. И я абсолютно убеждена, что вы заблуждаетесь. Все наши курьеры — исключительно добропорядочные, преданные, дисциплинированные и высокоморальные люди, которым даже в голову не придут столь постыдные мысли. Я просто поражена, мистер Тобин, как вы могли заподозрить подобное…
— Извините, ради бога.
— Наши курьеры ведут аскетический образ жизни, отказывая себе в любых житейских удовольствиях ради высокой цели — служения людям.
— Не сомневаюсь. Я просто болван. Простите.
— Как я говорила вам в "Уимпи", курьер должен только источать дух сексапильности, но заниматься этим самому… Бр-рр! Как вы могли подумать!
— Я все понял. Я в отчаянии.
