– Что ты сказала? Повтори!
Недоумевая, исполнила приказ:
– Передавай деду от меня привет, надеюсь, он в добром здравии…
– Передашь ему сама! – Артур зло засмеялся.
Лазарус темпераментно выругался, а я испытала непередаваемый ужас, когда Томасовский, проведя рукой перед своим лицом, на моих глазах превратился в морщинистого старика! Своего деда! Выходит, старший и младший Томасовские – один человек?! И ведь точно, я никогда не видела их вместе, только по отдельности. Но зачем Артуру подобная мистификация? А главное, почему молчала бабушка, если она об этом знала?
Новый взмах руки – и перед нами опять импозантный мужчина в возрасте чуть-чуть за тридцать.
– Что еще ты забыла, Герда?
От металла, звеневшего в его голосе, бросило в озноб. Мне стало страшно, так страшно, словно я сделала что-то непоправимое.
– Что с твоей памятью, девочка? – Маг повторил вопрос, когда я не ответила. – Ну же! Говори!
А меня будто заклинило от страха, и я лишилась дара речи. Испуганной обезьянкой перед Каа я смотрела на Артура, отчетливо понимая, что своим молчанием лишь сильнее раздражаю его.
– Это временная амнезия, которая охватывает период в два месяца. – Вампир очутился рядом и, привлекая меня одной рукой к себе, добавил: – Память постепенно возвращается, вскоре Герда все вспомнит.
Лазарус лгал. Чтобы понять это, дар Гласа не требовался. И Томасовский-млад… Томасовский, единственный и неповторимый, хмыкнул.
– Амнезия не оплошность, это полный провал. – Он неприкрыто торжествовал. – Пойдем, Герда, нам пора.
Глядя на протянутую руку колдуна, выдавила из себя одно слово:
– Куда?
– Условия сделки не соблюдены, я настаиваю на разрыве связи.
Не помня никаких сделок, я все же вдруг осознала: уйду с ним – и мне конец. Рядом с магом меня ждет не смерть, нет. Что-то гораздо хуже смерти.
– Никуда она с тобой не пойдет.
За эти слова мне захотелось расцеловать вампира!
– Герда дала слово, – прошипел гневно Артур.
– Все обеты и долги аннулируются, когда человек становится Гласом. – Рука Лазаруса ободряюще сжала мое плечо.
– Тогда я могу спросить долг с ее родных?
Внутри все похолодело. Внуки дедушки меня не жаловали, но это никоим образом не отменяло наше родство и мою к ним привязанность.
– Не бойся, Герда, он не нарушит законы магов и не станет мстить. Пошел вон!
Бледные щеки Артура расцвели красными пятнами гнева.
– Не хотите по-хорошему… Быстро ко мне!
Злой выкрик – и кухонное окно взрывается тысячью осколков. Что в нас полетело стекло, я поняла по характерному звону, придавленная телом Лазаруса к столешнице. И прозрачные маленькие копья вонзились только в него, превращая спину мужчины в подушечку для иголок.
– Не двигайся, – приказал вампир, поставив меня на стол.
Я и сама бы не пошевелилась – в комнату через разбитое окно запрыгнули монстры. Два существа, широкой грудью и узким тазом отдаленно напоминающие бульдогов, заляпывая пол слюной, встали перед магом. Рогообразные наросты вдоль позвоночников и клыкастые пасти сводили на нет сходство с обычными собаками.
– Герда, если не хочешь увидеть, как мои псы рвут на части этого идиота, ты пойдешь со мной.
Отчетливо заметно, что Артур вновь спокоен и собран, а еще твердо убежден, что именно так и будет – его монструозные собаки справятся с вампиром.
– Ни шагу, Герда, – произнес Лазарус.
– Иди сюда, Герда, – потребовал маг.
И что мне делать? Кого послушаться? Я беспомощно посмотрела сначала на одного мужчину, затем на второго. И выбор за меня сделали – колдун, потеряв терпение, приказал атаковать.
Монстропсы прыгнули на Болконского синхронно – и я закричала. Было страшно смотреть, как блондин, отшвырнув одну собаку ногой, второй подставил руку. И она жадно сомкнула челюсти на его предплечье. Если бы не я за спиной и небольшая площадь для маневров, вампир бы увернулся, а так…
Из коридора донесся страшный глухой хрип – и в кухню ворвался полосатый бело-черно-оранжевый зверь. Грудью врезавшись в готовящегося к прыжку монстра, повалил его на пол. Пес, зарычав, вскочил на коротенькие лапы и бросился в бой. Звенело стекло, разлеталась в щепки мебель. На моих глазах в считаные секунды кухня превращалась в руины.
– Ко мне! – Колдун вдруг отозвал своих питомцев.
И если тот, которого душил вампир, сумел вырваться, для второй псины команда прозвучала слишком поздно. Мощным ударом лапы тигр успел сломать зверю позвоночник.
Лицо Томасовского внушало трепет. Раздувая гневно ноздри, он прошипел:
– Вдвоем вам удалось справиться лишь с одним псом, а их у меня много. И я еще не применял Дар. Вам лучше отступить и отдать Герду добровольно.
Лазарус не колебался ни мгновения, когда давал однозначный ответ:
– Проваливай, мразь!
Вот так все и было… Если бы я запихнула свою вежливость подальше и не передала привет «деду», кухонное побоище не состоялось бы и Артур не узнал бы про мою амнезию. Получается, все из-за меня…
Вынырнув из воспоминаний, заторможенным взглядом зацепилась за порванную на спине и окровавленную рубашку вампира. Меня словно током тряхануло. Ох, и чего я сижу? Нужно оказать ему первую помощь!
– Лазарус, раздевайся!
Блондин вопросительно вскинул бровь. А Руслан, фонтанируя энтузиазмом, коснулся пояса своих шорт и лукаво поинтересовался:
– И мне тоже? Раздеваться?
– Если в тебя попало стекло, то да.
Поняв, что я хочу осмотреть его израненную спину, Лазарус пожал плечами:
– Это необязательно – через некоторое время все само пройдет.
– Давай лучше вытащим осколки сейчас, хорошо?
Он не стал спорить, послушно принявшись расстегивать пуговицы.
– Бедный ты мой, – прошептала, сочувствуя, – очень больно?
– Нет, совсем не больно, – ответил вампир и застонал.
И я над ним заохала, засуетилась, вначале не замечая выражения лица Булатова. И лишь спустя некоторое время до меня дошло: вертигр, похоже, завидовал? Только чему? Осколкам в теле? Брр… было бы чему.
А вообще Лазарус не соврал – частично организм самостоятельно избавился от чужеродных элементов, но несколько крупных осколков вонзилось слишком глубоко в спину. И, вооружившись обыкновенным пинцетом для бровей, я аккуратно их достала.
Наблюдая, как затягиваются ранки на теле вампира, расслабилась и смогла спокойно рассмотреть «пациента». Менее мускулистый, чем Руслан, он обладал поджарым, крепким телом скорее гимнаста, чем бойца. И кожа была не загорелой, но и не бледной, а скорей тепло-золотистой, как у некоторых белобрысых людей, не выносящих загара. А еще я заметила краешек татуировки, которая извивалась на пояснице. Долго глазеть на Лазаруса не позволила скромность. И вскоре мы втроем занимались уборкой. Похоже, придется покупать новую посуду.
