Как-то не особо я верила в то, что предложенное Эдрианом сработает. Честно говоря, звучало это как бред. Но другого выхода у меня все равно не было. Поэтому я послушно зажмурилась и громко задышала.
Достаточно скоро моя голова закружилась от избытка кислорода. Я сделала еще один вздох — и покачнулась. Показалось, будто земля на какой-то миг ушла из-под моих ног. Головокружение усилилось, принеся с собой и дурноту. Но практически сразу все неприятные ощущения схлынули.
— Отлично! — услышала я голос, в котором с немалым удивлением опознала свой. — Давно бы так. Столько времени зря потеряли.
Это было очень и очень странно. Я продолжала ощущать свое тело, но оно мне больше не повиновалось. Все, что мне оставалось, — наблюдать.
Спустя несколько секунд я уже сидела верхом на мерине. Тот, озадаченный моей непривычной шустростью, тихонько и обиженно заржал. Видимо, совсем было настроился на то, что ему удастся морочить мне голову и дальше, в конечном итоге заставив отказаться от поездки. Вот ведь ленивое животное!
— Что-то я не поняла, — удивленно пробормотала Ульрика, подлетев ближе. — Ты что, притворялась все это время полной неумехой? Но зачем? Пыталась рассмешить меня перед дорогой?
— Давай лучше придумаем, что с тобой делать, — уклончиво проговорил Эдриан, по-прежнему используя мой голос. — Ты сама прекрасно понимаешь, что не можешь всю дорогу лететь рядом со мной. Это привлечет к нам слишком много ненужного внимания.
— С этим как раз проблем нет. — Ульрика пожала маленькими остренькими плечиками и вдруг исчезла. Лишь воздух в том месте, где она только что била своими крошечными крылышками, чуть замерцал, а еще через мгновение она продолжила: — Любая уважающая себя фея умеет становиться невидимой. Поэтому не беспокойся за меня. Я прекрасно преодолею путь у тебя на плече. Или же найду себе местечко на луке седла. В общем — не пропаду.
— Договорились.
Между тем мы наконец-то тронулись с места. Позади осталась распахнутая настежь калитка, впереди лежала пыльная дорога, упирающаяся в зеленый сумрак близкого леса.
Я невольно заволновалась. Все бы хорошо, но Эдриан не торопился возвращать мне власть над телом. Я по-прежнему чувствовала себя непрошеной гостьей. На редкость неприятное ощущение.
«Эй, — наконец, решила я напомнить о себе Эдриану. — Ты обо мне, случаем, не забыл?»
«Слушай, я тут подумал, — после очень долгой паузы, когда я уже заволновалась, что ответа не последует, медленно отозвался тот, — стоит ли нам торопиться с обратным обменом? Насколько я понимаю, твой опыт общения с лошадьми минимален, не говоря уж про верховую езду. В конце концов, это может быть очень опасно. И прежде всего для тебя же. Вдруг из-за неловкого движения ты упадешь и сломаешь себе руку или ногу? По-моему, было бы лучше, если бы ты доверила эту часть поездки мне».
Что?! Я аж задохнулась от возмущения. Это что же получается — меня самым наглым образом лишили собственного же тела?
«Не кипятись, — спокойно проговорил он. — Если ты хочешь, то мы можем поменяться прямо сейчас. Но я не понимаю, почему ты так настаиваешь на этом. Держаться верхом на лошади ничуть не легче, чем залезть на нее. Уверена, что не свалишься кулем с седла?»
Я задумчиво пожевала губами. Точнее, попыталась это сделать, но тело по-прежнему не отзывалось на мои приказы. Рассудок подсказывал мне, что здравый смысл в словах Эдриана есть. Он так спокойно и уверенно заставлял мерина идти в нужную сторону, что я даже не замечала, каким именно образом он это делает. По-моему, дело тут не только в движениях поводьями. И потом, кто даст гарантии, что животное не испугается чего-нибудь и не понесет? Успеем ли мы поменяться местами обратно?
«И что ты предлагаешь? — спросила я. — Позволить тебе повелевать мною на все время поездки?»
«Нет, зачем же на все, — отказался от столь любезного предложения Эдриан. — Только на тот срок, который тебе надлежит провести верхом. Поверь, так будет лучше для нас обоих. Тебе не будут грозить травмы, а я тем временем хоть чуть-чуть развлекусь».
Я еще немного поразмышляла. Все бы хорошо, но где гарантии, что Эдриан действительно вернет мне власть над телом, когда я захочу поменяться с ним местами? Он был так долго мертв… Что, если он решит, что самым легким способом для возвращения в мир живых будет вероломный захват моего сознания?
«Ты же девчонка! — с негодованием отверг мою мысль Эдриан. — И тело у тебя соответствующее! Да ни за что на свете и никогда я не стану по собственной воле женщиной! Я уж промолчу про то, что процесс превращения тебя в арахнию идет полным ходом. Кстати, это еще одна причина, по которой ты могла бы согласиться на мое предложение. Более чем уверен, что это пусть и не прекратит преобразование, но замедлит его».
Слова Эдриана прибавили мне сомнений. В принципе, мне было не жалко. Пусть развеется, как говорится. Но как я могу быть уверенной в том, что потом он все-таки, так сказать, сделает шаг в сторону и пропустит меня вперед?
«Мика, это — твое тело, — спокойно сказал Эдриан. — Я не могу это изменить при всем желании, будь оно у меня. Поэтому если ты сосредоточишься, то мне придется уйти. Попробуй».
Я честно попробовала последовать совету — отрешилась от внешнего мира и сосредоточилась на своих внутренних ощущениях. Почти сразу вернулось чувство головокружения, но на сей раз я не дала ему усилиться, а сразу же прекратила свое занятие, вполне удовлетворившись результатом. Да, пожалуй, Эдриан не обманывает меня. Ну что же, пусть в таком случае развлекается дальше. А я пока воспользуюсь неожиданным отдыхом и подумаю, как же надлежит вытаскивать Арчера из темницы, в которую его упекла любящая матушка.
* * *
Как же у меня всё болело! Я лежала на кровати ничком и боялась лишний раз пошевелиться. Поясницу я просто не чувствовала, бедра и руки налились свинцовой тяжестью. Ну ладно, по какой причине у меня ноют ноги еще понятно. А руки-то почему? Словно поводья были сделаны из свинца.
Теперь я понимала, почему Эдриан так поспешно уступил мне власть над телом, едва только мы сняли комнату на постоялом дворе, где намеревались провести ночь, сразу же оставив мысли об отдыхе под открытым небом. Я даже не успела обрадоваться, когда миновало привычное головокружение. На меня сразу же навалилась такая усталость, что я с величайшим трудом преодолела путь к комнате, где предпочла сразу же лечь.
Правда, мне хватило сообразительности кинуть мелкую монету местному мальчишке с просьбой позаботиться о коне и принести сюда мою нехитрую поклажу.
— И опять я тебя не узнаю, — недоуменно проговорила Ульрика, материализовавшись подле меня сразу же, как мы остались в долгожданном одиночестве. — Ты весь день так уверенно держалась в седле, что я совсем было решила, будто ошибалась в своих первоначальных подозрениях. Мол, наверное, Мика решила подшутить надо мной, поэтому все утро придуривалась, показывая свое полное неумение обращаться с лошадьми. А теперь ты лежишь и стонешь столь жалобно, будто уже при смерти.
