До конца каравана оставалось не больше ста метров, когда у меня в очередной раз закончилась мана. Я сунул руку в ячейку и достал флакон с эликсиром.
Зелье жизни! Не то! Где пузырьки с маной?
Из двадцати ячеек восемнадцать были заполнены эликсирами, восстанавливающими ману. И в две ячейки я поместил зелья, восстанавливающие жизнь. На всякий случай.
Я открыл инфу, посмотрел на нее, заглянул в ячейки пояса и устало опустился на крышу фургона. А потом лег.
Маны — ноль. Эликсиры все закончились.
Надо бы помедитировать.
Сейчас займусь этим, только две минутки отдохну. Переведу дух. И дам команду Приву атаковать лучников.
На передке фургона, на крыше которого я находился, стоял в напряженной позе паломник, сжимавший в руках длинную пику, и внимательно вглядывался в клубы тумана.
Может у него есть пузырек с маной? Или может он пустит меня в фургон помедитировать? Не медитировать же на крыше у всех на виду.
Я сбросил "Скрытность" и слез с крыши фургона. Дернувшийся в мою сторону паломник, наверное, узнал одного из присоединившихся к каравану бессмертных и сразу же отвернулся от меня, продолжив наблюдение за туманом.
— Мне помедитировать надо, — сказал я ему. — Мана кончилась.
Он ничего не ответил. Кивнул головой и махнул рукой в сторону фургона. И тут же ткнул пикой в выскочившего из тумана туземца. И продолжил все так же внимательно осматриваться по сторонам.
Я забрался внутрь фургона и уселся на какие-то ящики. Похоже, помедитировать можно было и на крыше. Мы, вроде побеждали. Я успел увидеть, пока спускался, как тот воин, которому я проложил дорогу из ядовитого облака, двигался далеко впереди меня и к нему присоединялись выжившие паломники. Их было не менее трех десятков, когда я выбыл из сражения. Три десятка, половина из которых игроки, это большая сила. С копейщиками они справятся легко, 100-й уровень против 50-го — хороший расклад. Да и лучников осилят. Их оставалось не много.
Через пятнадцать минут, когда я вылез из фургона, все уже было кончено. Действие заклинаний прекратилось и ядовитое облако рассеялось, только на паре песчаных холмов оставались еще небольшие облачка зеленого тумана. Вокруг остатков каравана громоздились кучи трупов. Сам караван представлял печальное зрелище. Некоторые фургоны сгорели, многие были разграблены, многие поломаны или разъедены ядом.
Оставшиеся в живых паломники ходили между трупами и добивали выживших туземцев. Пахло гарью, потом и кровью.
Я спустился на землю и пошел в начало каравана.
— А выжил все-таки, Эвери, — навстречу мне шел караванщик. — Молодец. Не всем так повезло. Умеешь прятаться.
Он прошел мимо, выискивая глазами выживших и считая их про себя. Это я видел по его губам. Я проводил его взглядом. Выживших было мало. Хорошо, если будет больше сотни выживших.
Дойдя до своего фургона, я пнул костяной бок ящера:
— Вставай, Ршан. Все кончилось.
А потом уселся на землю, облокотившись на колесо, сотворил бурдюк с чистой ключевой водой и жадно к нему присосался.
— Твоя работа?
— А?
Я оторвался от бурдюка и непонимающе осмотрелся. Передо мною стоял игрок и с ожиданием смотрел на меня.
— Чего? Ты о чем? — спросил я его.
— Твоя, спрашиваю, работа? — повторил он и кивнул на кучи трупов вокруг. — Ты колдовал "Ядовитое облако"?
Я узнал его. Тот самый воин 154-го уровня, который косил тут неподалеку туземцев, как будто газонокосилка.
— А, да. Моя, — ответил я. А потом вспомнил караванщика и его огненные кольца и добавил, — в том числе.
И опять присосался к бурдюку. Через секунду почувствовал, что кто-то уселся рядом и, как и я, прислонился спиной к колесу фургона.
— Пехота.
— Что? — я опять оторвался от воды и посмотрел на примостившегося рядом воина. И на протянутую мне его руку.
— Пехота. Ник такой у меня, — сказал воин. — Будем знакомы.
— Эвери.
Я пожал протянутую руку.
— Вода? — он кивнул на бурдюк.
— Угу.
Пехота снял шлем и положил его на песок рядом с собой. Махнул рукой:
— Давай.
Я протянул ему воду, а сам откинул голову на колесо и посмотрел вдаль. Солнце только коснулось краешком верхушек песчаных дюн. Трудный день подошел к концу.
— Надо бы дроп собрать. Твоего тут много будет.
Надо бы. Попозже. Не сейчас.
Раньше мне нравилось участвовать в боях. Ради этого, собственно, я и играл раньше в "Битву богов". Ни одной крупной войны не пропустил. Почти во всех самых крутых побоищах поучаствовал. В десятках штурмах замков принимал участие. И в стольких же оборонах.
А теперь мне что-то это дело разонравилось.
Я посмотрел вокруг. Много трупов. Очень много трупов.
— Ты меня извини, Эвери. Не прав был я. Слишком я был зол и расстроен. И обескуражен потерями.
Я с перегрузом в 50 %, с забитым дропом рюкзаком, двигался в сторону фургона и Ршана, а рядом со мной шел главный паломник и пытался объясниться. С другой стороны плыла фигура Прива, державшего в руках по копью.
— Вчера, — сказал я.
— Что?
Я дошел до фургона и начал перекидывать в него из рюкзака собранные вещи.
— Вчера нападение на караван было, — сказал я караванщику. — Вон, утро скоро уже. Солнце с минуты на минуту из-за дюн покажется.
Копья были основным нашим дропом. Уже пол фургона было завалено ими. Довольно примитивные, с наконечниками из плохо обработанного железа или вообще из обсидиана, эти копья, тем не менее, стоили в среднем по десять золотых. Половину этой цены получу от торговцев. И еще от трех до пяти золотых талеров я получал с каждого трупа после его обыска. С каждого!
Копья или другие предметы мы с Привом находили на одном из четырех или пяти трупов, а деньги падали с каждого. С каждого трупа, отданного нам с Привом решением общего собрания выживших паломников. И таких трупов было пятнадцать тысяч. Половина от числа нападавших. Так решил общий сход.
Много трупов. Очень много трупов. Слишком. Вальд никогда столько трупов после себя не оставлял.
Ладно, все морализаторства оставим на потом. А то, как-то не очень логичная картина получается — занимаешься мародерством и при этом рассуждаешь о том, как это не красиво.
Но, как же много трупов вокруг.
Разгрузив рюкзак, я повернулся к караванщику, продолжавшему что-то бубнить с виноватым видом.
— Послушайте, уважаемый! Я все понимаю. Вы напрасно переживаете по этому поводу. И время напрасно тратите. У меня к вам нет никаких претензий. Скажу больше, я видел, как вы бились с туземцами, и я восхищен вами. Думаю, вы уничтожили не меньше нападавших, чем я. На голову каравана пришелся основной удар туземцев. И основная их масса была именно там. Там и погибла.
