После чаепития идем на сельское кладбище. Михаил с Соней умерли, перешагнув восьмидесятилетний рубеж, друг за дружкой с разницей в несколько месяцев. С тех пор, а прошло около двух лет, могила Софьи стала местом паломничества больных и несчастных. Для своих детей же она навсегда осталась образцом терпения и трудолюбия. «Чувство от беседы с матерью, – делится дочь, – такое, будто прикоснулся к древней истине». И это правильно, все остальное просто слова, которые быстро пропадают, как роса на орхидее. А цветок останется, даже когда опадут все лепестки. Если корень жив, все вырастет новое.
Прасковья Луполова – героиня и святая
«Эта история о дочерней любви – сенсация на века».
Ишим в старые времена, подобно всем сибирским городам за Уральским хребтом, был местом ссылки провинившихся людей Российской империи.
В 1797 году по Рождеству Христову прибыл в город разжалованный дворянин Григорий Луполов с женой и четырнадцатилетней дочерью Прасковьей, поселились они в деревне Жиляковка, что неподалеку от городка.
Отец поступил на службу в канцелярию земского суда. Местность вокруг была суровой. Домой тянуло нестерпимо. Мать с дочерью – в страхе о дальнейшем. И тут Прасковья решается идти пешком к императору и просить его за батюшку.
Григорий Луполов, понятное дело, долго не соглашался отпустить единственную дочь в долгое странствование. Но помолился, как и подобает православному, ожил душой и уступил-таки ее просьбам. И вот восьмого сентября, в праздник Рождества Богородицы, Прасковья пустилась в дальний путь, надеясь лишь на Божию помощь, добрых людей и наивно полагая, что дорога из Ишима в Петербург лежит через Киев – город-святыню русского Православия. Чья православная душа туда не рвалась? О, сколько молитв в те места вложено! Отправилась, как писали в те времена, «с одним рублем, с образом Божией Матери и с родительским благословением». Путь в три тысячи верст продолжался почти год. От Ишима до Камышлова Прасковья шла пешком, в постоянной опасности погибнуть от диких зверей или осенней стужи, утешая себя лишь словами: «Жив Бог, жива душа моя».
До Екатеринбурга она добиралась на подводах с обозом. Тогда просто так брали пеших, без всякой платы. В наступившую зиму ее приютили добрые люди – Татьяна Дмитриевна Метелина и Агафья Федоровна Горбунова, которые дали ей рекомендательные письма. У них же она обучилась грамоте. А весной путешественница Прасковья на баржах по воде добралась до Вятки, оттуда снова пешком – до Казани. Останавливалась лишь на месяц в Нижегородском Крестовоздвиженском женском монастыре и на две недели в Москве – у госпожи Стрекаловой.
И вот, преодолев все опасности, она накануне праздника Преображения Господня достигла столицы. Здесь Луполова, хотя и не сразу, сумела при помощи Бога и добрых людей из высшего света подать прошение самому батюшке-императору Александру Первому.
Император был растроган подвигом юной сибирячки и поручил рассмотреть дело ее отца сенатору Осипу Петровичу Козодавлеву, члену Комиссии по пересмотру прежних уголовных дел.
В конце концов Григорий Луполов получил разрешение вернуться в родные края, в горячо любимую Малороссию. Прасковья же, удостоенная приема у императрицы, обласканная высшим светом, быстро стала завидной невестой, как это бывает во все времена при таких делах.
Но она осталась верна данному в дороге обету и решила удалиться в Божию обитель.
Так бывает. Бог труженикам дает такую благодать, которая заслоняет все временное. Остается главной душа, но и та в небеса все время метит. Чистое оно ведь и прилепляется к чистому, светлому. Так в Писании сказано: «С преподобным преподобен будеши, и с мужем неповинным неповинен будеши, и со избранным избран будеши, и со строптивым развратишися».
В 1806 году, совершив паломничество в Киев, Прасковья ушла в знакомый ей Крестовоздвиженский монастырь.
К тому времени здоровье ее было сильно подорвано долгим и трудным путешествием. Девятого года ей разрешили перейти в Десятинный монастырь в Великий Новгород, где климат более мягкий. Там в молитве юная послушница скончалась от чахотки, не пробыв и месяца в древней русской обители. Тем не менее игуменья монастыря, по согласию духовного начальства, приняла решение похоронить Прасковью не на обычном городском кладбище, а в подцерковье главного монастырского храма Рождества Богородицы, построенного в конце XIV века. Над местом ее захоронения установили каменную плиту. Со временем в монастырь стали стекаться сотни паломников со всех сторон света.
Ей теперь о многом молятся: о любви, о мире среди супругов, о духовной близости родителей и детей. Заказывают панихиды и ждут прославления в лике святых…
Часть третья
«Работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом».
(Пс. 2:11)
Против течения
Посвящается Иженяковой-Гололобовой Лукерье Ларионовне, которая родилась в 1909 году в селе Нахрачи, ныне поселке Кондинское Тюменской области.
Арестована четвертого октября 1937 года, как записано в донесении: «За монархические убеждения и церковный образ жизни».
Приговорена «тройкой» Омского УНКВД 21 ноября того же года.
Приговор: высшая мера наказания. Расстреляна 25 ноября 1937 г. Очевидцы вспомнили, когда Лукерью вели на расстрел, пела тропари Рождеству, Пасхе и «Боже, Царя храни». Крест снять отказалась. Реабилитирована 17 декабря 1992 года.
У моего собеседника удивительно живые глаза. В них читается интерес ко всему – к людям и миру. О своей профессии может говорить бесконечно, он ей посвятил почти всю жизнь – сорок три года. Улыбается: «Мой профессиональный стаж намного больше возраста всех моих детей».
Семья для него – святое. Говорит не «дочери», а «доченьки мои». Видя мою улыбку, продолжает:
– А вы замечали, что у всех потомков бывших «кулаков», как правило, крепкие семьи?
Сразу вспоминается изречение Льва Толстого: «Счастлив тот, кто счастлив у себя дома». Но всегда ли было оно, это счастье?
История его рода – это история нашего государства в миниатюре. Она со времен дедов-прадедов шла через раскулачивание, сталинские лагеря, ссылку в Забайкалье семьи «врага народа», войны… Не будь всего этого, жили бы, наверное, в родном Каменске-Уральском, и все было бы по-другому.
Но жизненная философия Евгения проста: «Что было, то было, и нечего жалеть о прошлом, дай Бог сегодняшний день прожить правильно». Спрашиваю: «А правильно – это как?» Отвечает, не задумываясь: «Главное – против своей совести не идти. Любое дело, – говорит, – можно сделать формально, так проще, а можно – по совести, тогда и спишь спокойно, и в разговоре с людьми глаз не прячешь».
Это его выбор, его путь. Может быть, благодаря этому скромный механик в двухтысячном году, как принято говорить сейчас, начале нулевых, прославился на всю страну и сберег предприятие. Дело было так. Видя, в какой нищете прозябает завод, он написал письмо министру и попросил помочь, а именно: прислать схемы автоматической сигнализации, оборудовать ремонтные мастерские и организовать обучение людей.
