Студенты обсуждают, как «без косяков» сдать сессию. Один чертеж нужно скачать откуда-то, пояснение к нему «разбавить» преподавательской лекцией – обязательно «с указанием ФИО лектора».
Я намекаю юношам, чтобы мне уступили-таки место, говорю, голова болит, температура… «Счас, счас, мы выходим через одну, потерпите, – говорят. – Мы тут, видите, к экзамену готовимся».
– А тот? – Я показываю на крайнего, вижу, он попросту играет в пирамидку. Молчание. У меня надежда, вдруг уступят. «Не трогайте его. Он в печали», – поясняют мне великовозрастные дети, не отрываясь от электронных игрушек.
– Ты чо, Андрюха, – обращается один к другому, – на вечерний теперь переведешься? Будешь от военкомата «косить»?
– Батя сказал с «военником» поможет, двести тысяч наскребет, – отвечает тот, – лишь бы я учился. Без высшего образования – никуда.
И снова погрузились в виртуальные миры. Вдруг оживляется молчавший, тот, что в печали. Он говорит: «Слышь, ребя, у вас нет знакомых таджиков, ну или кого не жалко?»
– Тебе зачем? Чо, опять подъезд поджег?…
– Помните моего дядьку Игоря, ну который на «бэхе» ездил?
– Ну, а чо?
– Он счас в реанимации, кровь нужна, весной в аварию попал, в общем, с тех пор типа овощ наполовину.
– Типа доноров ищешь?
– А чо, мы заплатим. Маман не пожалеет, как-никак брат родной. Ну прикольный дядька, помните?
– А сам чо не сдашь? У вас, поди, и группа крови совпадает…
– Да стремно как-то. Думал, может, у бабули возьмут. Но ей уже восемьдесят. Не годится она в доноры, но, прикинь, готова пойти, жизнь спасти. Прикольная такая. Хорошо, что квартиру переписала…
Студенты вышли со словами: «Вот видите, мы вам уступили, как обещали. Теперь у вас много места. Можете даже прилечь»…
Счастье по блату
Начальницу пассажирского поезда отстранили от работы во время рейса. Проверяющие застали ее в нетрезвом виде…
И вот уже три года она вместе с мужем пытается через суд доказать свою правоту.
Свою роковую поездку Светлана помнит до мельчайших деталей. По графику она длилась с 30 января по 5 февраля, а по ощущениям – полжизни. Произносит речь, приготовленную для корреспондента, для общественности:
– Накануне я простыла. Как только отъехали от столицы, почувствовала себя плохо, поэтому попросила у проводников аспирин и корвалол, выпила и пошла работать дальше. Устала, даже не помню, когда легла спать… На следующий день тоже чувствовала себя неважно, но все равно работала. Вечером выпила сердечные капли и таблетки от простуды и легла отдыхать. Через некоторое время пришла проводник штабного вагона, сказала, что проверяющие просят меня выйти. Я, не переодеваясь, пошла к ним в купе. Они начали разговор грубо. Спрашивали, почему мусорные мешки находятся не в контейнерах, а привязаны к ним? Потом предложили мне переодеться и подумать, как дальше работать. Я надела форму и снова вышла к ним, и тут один из них сообщил, что я пьяна. «У меня простуда, – пыталась я им объяснить, – напилась разных лекарств». Но они отстранили меня от работы.
Спустя три года сложно выяснить, как все было на самом деле. Но в тот день, а точнее ночь, по меньшей мере шесть человек, до этого не знакомые друг с другом, подтвердили, что начальник поезда находилась в состоянии алкогольного опьянения. И сильного! Не доверять им нет оснований.
В суде «под протокол» проверяющий рассказал о событиях той ночи. Поезд проверялся в пути следования в соответствии с графиком. Третьего февраля они с коллегой сели под видом рядовых пассажиров в разные вагоны поезда.
В течение получаса он проверял вагон, а затем направился к главному. Пройдя через вагон-ресторан, увидел в тамбуре двух женщин в халатах, они стояли и курили. Проверяющий зашел в штабной вагон и попросил позвать начальника поезда. Проводница сказала, что тот – а по факту та – отдыхает. И тут он увидел, как со стороны вагона-ресторана идет женщина в халате. Оказалось, это и есть начальник поезда. От нее несло алкоголем…
Об этом тут же сообщили ее непосредственному руководителю. Он перезвонил и спросил: «Что случилось?» Светлана ответила: «Все но-ормально». Но тот по голосу определил, что не все «нормально». Он хорошо знал ее, долгое время жил с ней по соседству. И послал ей телефонограмму: «По прибытии на первую же станцию обязательно пройди медицинское освидетельствование на алкогольное опьянение». Эти показания есть в материалах дела.
На ближайшей станции работники вокзального медпункта и составили акт. Он также приобщен к делу, где черным по белому написано: «…выявлено, что начальник поезда Светлана И. находится в состоянии алкогольного опьянения. Признаки: запах изо рта, невнятная речь, покраснение глаз, шаткая походка. В купе обнаружены две пустые бутылки из-под пива и недопитая бутылка вина. Светлана И. отстранена от выполнения своих должностных обязанностей. Обязанности начальника поезда возложены на поездного электромеханика».
Опровергнуть этот акт могла только наркологическая экспертиза. Но приказ руководителя Светлана не выполнила. В свое оправдание она ссылается на то, что поезд стоял на станции всего двадцать минут, а до наркологического центра ехать полчаса. Говорит, страшно было среди ночи выходить из поезда…
И только по приезде домой, хорошо отдохнув, она с мужем поехала в наркологический диспансер. Но можно ли точно установить наличие или отсутствие алкоголя в организме через три дня после случившегося?
По возвращении из рейса ее ждал «разбор полетов» на вагонном участке. Он был недолгим. Предложили написать заявление «по собственному желанию», но она отказалась. И тогда ее уволили по статье Трудового кодекса «За однократное нарушение работником трудовых обязанностей – появление на работе в состоянии алкогольного опьянения». Почему так легко расстались с человеком, который проработал восемь лет, из них четыре – начальником поезда, трудно судить. Возможно, ей просто не могли доверить эту работу.
Говорит, что жить тогда не хотелось. В поликлинике ей сразу выписали больничный лист. Когда она принесла его в отдел кадров, там издали приказ о переносе даты увольнения, чтобы лист нетрудоспособности был полностью оплачен.
А спустя месяц Светлана наняла адвоката и подала иск в суд с просьбой восстановить ее на работе, мотивируя тем, что при увольнении по статье не был соблюден регламент, да и некоторые документы изобилуют неточностями. Районный суд удовлетворить иск отказался, проиграла она и областной суд. И тогда она обратилась в Верховный суд.
Бригада проводников написала ходатайство в ее защиту: «Мы обращаемся к людям, наделенным полномочиями решать судьбы других людей: протяните руку человеку, втоптанному в грязь абсолютно незаслуженно. Мы, работавшие под руководством Светланы И., знаем о ее порядочности, добросовестности. Единственным «недостатком» ее является то, что она принимает чужую боль или проблемы слишком близко к сердцу, за что и расплачивается своим здоровьем. Вот и в том злополучном случае она была жертвой обстоятельств…» Под письмом этим шестнадцать подписей.
