— Вроде того.
Рейчел наклонилась вперед и положила руку Эрику на колено.
— Ты сделал великое дело. Выполнил то, что не сумела сделать ни одна разведывательная организация в мире. То, за что весь мир тебя должен благодарить.
Эрик молчал. Правда ли это? Ему казалось, что он потерпел полную неудачу. Внезапно он вспомнил что-то важное.
— Не все террористы мертвы.
Рейчел наклонила голову. Знакомое Эрику еще с ужина в Тель-Авиве движение.
— Что ты имеешь в виду?
— Точно не знаю. Самир что-то рассказывал мне. Есть еще один. Внедренный человек.
— Внедренный куда?
— В кнессет. Один из них сидит в кнессете, возможно, даже в правительстве.
Рейчел недоверчиво смотрела на Эрика.
— Я знаю, что это звучит бредово, но у них есть связи с той стороны. Кто-то близкий Бену Шавиту. Так они узнали, что вы у них на хвосте. Из-за чего и сменили цель в Тель-Авиве.
Рейчел долго молчала. Эрик прекрасно осознавал, что ее рука до сих пор лежит у него на колене.
— Ты узнал что-нибудь еще? Имя? Обязанности? Все что угодно.
Сёдерквист покачал головой:
— Увы. Это все, что я знаю.
Рейчел посмотрела в потолок, собираясь с силами. Эрик провел пальцами по ее руке. Она была шершавой от ран и ссадин.
— Должно быть, ты упала в каком-то очень необычном душе.
— Во взрывном.
— Почему солдаты его убили?
— Кого?
— Самира Мустафа.
Рейчел покачала головой.
— А теперь ты не доводишь мысль до конца. Самир Мустаф — создатель «Моны». Поэтому нашей команде были даны четкие указания — ни при каких обстоятельствах не ранить его. При всем уважении, в первую очередь из лагеря должны были забрать его. Конечно, и тебя тоже, но Самир был в приоритете. Солдаты все были обучены его распознаванию и целевому огню во время штурма. Но когда они прибыли, он был уже мертв.
Эрик понял, что случилось. Ахмад убил Самира за то, что тот пустил в лагерь шпиона. Нет, не Ахмад. Он всего лишь инструмент. Эрик убил его. Он убивает всех. Рейчел взяла его ладонь. Они какое-то время сидели так, держась за руки.
Дверь открыл молодой полицейский. Эрик инстинктивно хотел отдернуть руку, но Рейчел удержала ее.
— Эрик.
— Да.
— Не дай им перевезти ее.
— Что?
— Они не заинтересованы в том, чтобы она выжила. Они хотят лишь ограничить распространение вируса и провести анализы. Вскрытие.
По телу Эрика прошла дрожь. Рейчел сильнее сжала его ладонь.
— Придумай способ, Эрик. Не дай им забрать ее.
Он кивнул.
— Я обещаю.
Женщина отпустила руку и встала.
— Удачи, профессор. И помни, что ты был прав, когда увидел водителя такси у отеля.
— Что такое?
— Хорошие люди существуют. В Тель-Авиве тоже.
— Я знаю.
Рейчел быстро кивнула и пошла к стеклянной двери, прихрамывая на левую ногу.
— Рейчел.
Она остановилась, но не обернулась.
— Береги себя.
Она тихо ответила, продолжая стоять к нему спиной:
— Счастливого путешествия.
После Рейчел ушла, оставив стеклянную дверь открытой. Эрик стоял и неотрывно смотрел на полуоткрытую створку. Полицейский у него за спиной откашлялся:
— Эрик Сёдерквист. Я провожу вас на рейс авиакомпании «Норвежин»
[107]
в Стокгольм.
Эрик кивнул и последовал за полицейским. Снаружи стояла полицейская машина с мигающими огнями. Мужчина открыл заднюю дверь, и Эрик уселся на черное кожаное сиденье. Там лежал белый конверт, на котором было небрежно написано его имя. Когда машина стала набирать скорость по направлению к зданию терминала, Эрик взял конверт и оторвал его край. Там лежала всего одна вещь. Маленький красный документ. Привычный и потрепанный. У Эрика не было денег, телефона и ключей от дома. Но теперь у него был паспорт. Его идентификация. Он крепко сжал его в руке и откинулся на спинку сиденья.
* * *
Стокгольм, Швеция
Мартин Абрахамссон несколько раз сжал и разжал ладонь, чтобы разогнать кровь. У него была «мышиная рука».
[108]
Вроде так это называют? Он просидел за клавиатурой шесть часов без перерыва. Его шеф, Габриелла Мальмборг, наконец возвращалась домой из Брюсселя. Она дала четкие указания по телефону. Шведы должны выдать Ханну Сёдерквист. Неофициально. Как неофициально выдать человека? Габриелла обговорила дело Сёдерквиста с министром иностранных дел. Он дал разрешение, но вместе с тем подчеркнул, что будет все отрицать, если информация просочится. Мартин понимал, что это значит. Но, несмотря на риски, приказ Габриеллы был четким — Швеция должна пойти навстречу американцам. Ханна должна быть без шума передана ФБР. В последний час Мартин занимался изучением закона о выдаче граждан и архива министерства юстиции. Возможно, правительство оформит специальное согласие на выдачу. Но такой вариант предполагал наличие преступления. Было ли совершено преступление? Если верить ФБР, то преступление совершил супруг. Но не Ханна Сёдерквист. В этом заключалась проблема.
Мартин закрыл глаза. За последние двое суток он спал не больше трех-четырех часов в день, поэтому организму потребовалось всего пара минут, чтобы воспользоваться случаем. Абрахамссон съежился на небольшом офисном стуле и вскоре уже небезопасно склонился на одну сторону. Зазвонил телефон. Мартин вздрогнул и, окончательно пробудившись, взглянул на мигающую трубку на столе. Неизвестный номер. Он протянул затекшую руку и ответил.
— Мистер Абрахамссон! У меня хорошие новости.
Пол Клинтон. Мартин уже ненавидел его.
— Какие?
— Он направляется домой.
— Кто?
— Эрик Сёдерквист.
Мартин вскочил со стула.
— Откуда ты знаешь?
Пол рассмеялся.
— Эй, ты забыл, с кем разговариваешь. Он летит сюда из Тель-Авива. Я встречу его в аэропорту через несколько часов. Мы поедем сразу в больницу. Предлагаю тебе встретить нас там с обоснованием и бумагами, чтобы мы решили все на месте. Потом сможешь поехать домой и понежиться с женой.
— Он проинформирован о том, что вы собираетесь перевезти Ханну Сёдерквист в Осло?
