Я отодвинул от себя пустую чашку, она резко противно звякнула – Кузнецов вздрогнул.
– Паша, я не двигаюсь по кругу… А тебе даю возможность выйти на новый виток расширяющейся спирали.
Сергей Ордынцев:
ДЕД И ВНУК ОДНОВРЕМЕННО
Господи, как мне не хотелось его спрашивать об этом! И все-таки, заканчивая разговор, уже встав, я еще мгновение колебался, но потом задал вопрос:
– Ты мне ничего не хочешь сказать о дискете?
Серебровский поднял на меня детски незамутненный взор:
– Ты о чем?
– О дискете, которую передал Кот…
– А! – будто бы припомнил Сашка. – Чепуха! Нормальный шантаж…
Я хмыкнул:
– Ну да, я и сам догадался, что это не любовная записка! Чем же тебя шантажирует Кот?
Хитрый Пес махнул рукой:
– Долгая, мутная история… Дела давно минувших дней…
– Правильно я понимаю, что тебе эта информация безразлична? – спокойно осведомился я. – Иначе говоря, с этими делами у тебя все в порядке?
Серебровский откинулся на кресле, долго смотрел на меня в упор.
– Видишь ли, Серега, мы живем в такие времена, когда никакие дела не могут быть в полном порядке. Я своим всегда повторяю: если тебе кажется, что все в порядке, – значит, ты плохо информирован…
– А о каком непорядке сигналит Кот?
– Он стращает меня привидениями из нашего прошлого.
– Наверное, есть чем попугать, – заметил я.
Серебровский вскочил с кресла, ударил кулаком по столу, яростно закричал:
– Не будь дураком и не строй из себя целку! Ты понимаешь, что миллиардный бизнес не возникает из воздушных поцелуев? В нищей разгромленной стране, где нет власти, нет закона, нет совести и нет хлеба!..
Я снова уселся в кресло и невозмутимо заметил:
– В таких случаях Уинстон Черчилль говорил: аргументы слабы, надо повысить голос…
Серебровский мгновение страшно смотрел на меня, потом внезапно успокоился, рассмеялся:
– Что с тобой, диким, разговаривать, все равно не поймешь! Я хочу, чтобы ты знал… Когда-то я ошибочно думал, что самое трудное – заработать большие деньги. Оказывается, гораздо труднее все это удержать. Слишком много желающих учинить новый передел.
– Так всегда было. И всегда будет…
– Но никогда этого не происходило в такой короткий срок! Папаша президента Кеннеди баловался бутлегерством, по-нашему – спиртоносом был. Дед Джона Пирпонта Моргана был пиратом – кровожадным головорезом. Их дети и внуки стали гордостью нации. А мне приходится быть себе и дедом и внуком одновременно!
– Кот напоминает о твоих дедовских грешках?
– Да! То, что было нормальной практикой недавно, сейчас – для моих врагов и конкурентов – манна небесная под названием компромат, – тяжело вздохнул Серебровский. – Раньше это делали все, теперь это может завалить мои планы…
– Кот грозит переслать дискету в какую-нибудь газету?
– Нет, он обещает сбросить ее через Интернет во все газеты сразу. Это будет сладкая новостишка для всех масс-медиа мира, – раздумчиво говорил Сашка.
– А что он просит? Или требует?
– Ничего. Пока ничего… Он потом попросит все сразу.
– И что ты намерен делать?
– Я думаю об этом, – спокойно объяснил Сашка. – До того как он запустит этот грандиозный слив, у меня еще есть немного времени. Те дела, проекты, процессы, которые я запустил, уже существуют объективно – они вне моей воли, я теперь не могу их остановить. Поэтому я не имею права, не могу ошибиться в расчетах…
– И в этом мощном сливе всплывет снова история Поволжского кредита, – эпически заметил я.
– Не хочу говорить об этом! – резко мотнул головой Серебровский. – Это были делишки Кота… Глупые, нахальные… Собственно, на этом кончились наши отношения.
– Саша, они не кончились. Они длятся…
Александр Серебровский:
СТАРЧЕСТВО
Преосвященный отец Арсентий, епископ Сибирский, пришел минута в минуту. Я встал ему навстречу, но продолжал глазами «держать» телеэкран, где на фоне хроники испуганной беготни в торговом зале фондовой биржи диктор вещал:
– …непрерывное падение котировки российских ценных бумаг вызывает беспокойство властей, которые, безусловно, примут в ближайшее время ответные меры…
Я вывел пультом звук, гостеприимно встретил иерея на середине необъятного кабинета. Епископ протянул мне руку, повисшую на секунду в срединном пространстве: если чуть выше – я, как мирянин, почтительно принимая благословение, могу облобызать пастырскую длань, а если чуть ниже – поручкаться в коллегиально-светском рукопожатии. Ну, естественно, я предпочел сердечное крепкое рукопожатие, тепло взял преосвященного отца под локоток и повел его к креслам около горящего камина.
– Чай, кофе? Вино? Что-нибудь покрепче? – радушно предложил я гостю. – Это ведь, как говорится, и монаси приемлют…
Арсентий – красивый пятидесятилетний мужчина в легкой седине, чуть подсеребрившей окладистую бороду, – смотрел на меня с интересом:
– Сейчас умные монаси приемлют то, что им врачи разрешают. Мне, если можно, чай…
Возникшей по звонку секретарше Наде я сказал:
– Чай и бисквиты. Не соединяй меня ни с кем.
– Я рад вас видеть. – Арсентий говорил значительно, неспешно. – Во-первых, у меня есть возможность лично поблагодарить за ваш исключительно щедрый дар на нужды церкви…
– Оставьте, святой отец, – махнул я рукой. – Нормальный долг христианина… Коли есть возможность… Да и тысячелетняя христианская традиция на Руси внушила идею, что постная молитва без денег до Бога не дойдет.
– Если молитва искренняя, от сердца, с верой и упованием – дойдет! – заверил пастырь.
– Как говорил святитель Тихон: «Сейте на песке, на пустой земле, на камне…»
– Мы живем в трудные времена, – вздохнул епископ. – Грех стал обыденным, как бы нормальным. Добродейство мне кажется всегда подвигом, еще одной ступенькой на лестнице к небесам… Кстати, мне сказал ваш помощник господин Кузнецов, что вы изменили ваше первоначальное пожелание финансировать ремонт и восстановление кафедрального храма.
– Да, я понял, что сейчас гораздо уместнее открыть в Восточной Сибири сеть воскресных приходских школ, – твердо сообщил я. – Начнем с ремонта, восстановления и созидания храмов в душах людских. Я намерен, естественно, под вашим руководством, устраивать еженедельный праздник для детей и их родителей. Каждое воскресенье – маленький религиозный фестиваль: приобщение к библейским ценностям, культурные развлечения и – обязательно! – совместный с родителями обед. Простая, недорогая, вкусная трапеза в семейной и высокодуховной обстановке – всего этого они лишены дома…
