— Хрена с два.
— Пустой?
— Номер-то? — не понял я.
— «Опель»!!! — заревел шеф, и я физически почувствовал, как моя бедная голова трещит по швам.
— Вроде пустой…
— Вро-о-оде… — передразнил Обнорский. — Вроде — у бабки на огороде: то ли сморчок, то ли дедок без порток! Катись! И запомни, нам нужна не только кассета, а тот, кому она понадобилась.
Я побрел к дверям, мысленно умоляя кого-нибудь позвонить Обнорскому и отвлечь его от моей жалкой фигуры. С бухлом надо завязывать. Это была моя самая частая мысль за последние несколько лет.
* * *
На НТВ все было так же, как накануне — народ сидел за компьютерами и ожесточенно печатал, Лариса тарахтела по телефонам, Петров ломал принтер. Придумав какую-то дурацкую байку, я осторожно расспросил их о стажере — никто его не вспомнил. При этом оказалось, что в данный момент на студии стажировалось несколько человек. После непродолжительной консультации с Ларисой выяснилось, что все они — студентки журфака.
Я подошел к Шилькину, яростно ругающемуся о чем-то с Махмудом, и, дождавшись бурного финала, поздоровался:
— А, ты… — Илья явно чувствовал себя не лучше меня. — Привет.
— Материал еще нигде не всплывал? Ну у конкурентов каких-нибудь?
— Нет. А у тебя как успехи?
— Пока никак. Илья, что за стажер здесь крутился в день убийства? Вчера был разговор.
— Стажер? Вчера? — Ему не очень хотелось вспоминать про «вчера». — Не помню… А что, напал на след?
— Есть одна версия… — солидно обронил я, хотя все это пока было чепухой.
Я поинтересовался у присутствующих, не нужны ли кому мои услуги, был отпущен до поры до времени и поплелся в видеотеку.
— Помощь не нужна? — спросил я у Воробьевой.
— Угу, — неопределенно отозвалась она, что-то помечая в блокноте…
— «Угу» в смысле «нет» или «угу» в смысле «да»?
— «Угу» в смысле «чего надо»? — Она посмотрела на меня как на кретина.
— Консультация, — мирно сказал я.
— Легко! — Она подошла к компьютеру и, что-то пролистав, нажала на кнопку. Из принтера вылез листок, который она тут же сунула мне.
— Это что? — спросил я.
— Как что? — Она сверилась с информацией на мониторе. — Сюжет «Консультация» Андрея Фурцева. Мастер 311, код 14.35. Что не так?
Мне потребовалось некоторое время, чтобы оценить ее профессионализм и не разоржаться.
— Да нет, я не то имел в виду. У меня пара вопросов.
— А. Ну давай. Только побыстрее.
— Все, работающие тут, могут держать в руках кассету, не вызывая вопросов?
Она немного подумала.
— Да нет. Кассеты в руках может держать либо монтажер, либо оператор, либо корреспондент. Остальным они вроде без надобности. Хотя и редактор может что-то отсмотреть, да и режиссер. С другой стороны — перед самым эфиром? Не знаю. Выходит, что все…
— Может, стажер какой-нибудь? — ужасно мне хотелось, чтобы хоть кто-то вспомнил этого стажера. — Просто я вот думаю: человек взял кассету перед выпуском и пошел с ней в аппаратную, перемонтировать. Туда мог зайти в этот момент кто угодно. И спросить, чего это ты, мол, тут делаешь?
— Если это не монтажер. Или не оператор, который может сказать, что отсматривает снятый материал.
— Значит, все-таки монтажер или оператор… — Понятно, что из двух подозреваемых — Майкла и Дениса — мне меньше нравился Майкл. — А вот стажер, тот, худенький. До меня здесь был…
Воробьева прищурилась.
— Не нравится мне этот разговор. Ты что — сыщик, что ли?
— Я хочу найти кассету. А вы?
— Я тоже, — сказала она, вздохнув.
— Тогда дайте мне еще разок посмотреть то, что осталось на пленке. Ну тот «первый кадр».
Воробьева сняла с полки кассету и протянула мне:
— На, — и убежденно добавила: — Сыщик! По дороге в аппаратную я разыскал Шилькина и заставил его оторваться от увлекательного просмотра выпуска новостей конкурентов. Мне нужен был список всех стажеров, которые могли находиться на студии вчера утром, охранник послал меня куда подальше, и мне уже порядком надоело «работать под прикрытием». Илья долго не мог понять, о чем идет речь, поскольку все время косился на экран и то и дело вскрикивал: «Хрен вам!», «А мы это три дня назад дали!», «Тухляк!» и что-то еще в том же духе. После чего, вникнув, наконец, в суть дела, потащил меня к охраннику и так наорал на бедного старика, что через полминуты у меня на руках был листок с четырьмя фамилиями. Ни одной мужской среди них не было. Нужно было идти к Майклу.
Лично я от предстоящей с ним встречи никакой радости не испытывал, да и он, увидев, что я вхожу в монтажку, помрачнел.
— Чего еще? — вежливо спросил он.
— Нужно найти этого стажера, — сказал я.
— Какого стажера?
— Ты вчера говорил…
Майкл помолчал. Выглядел он свежим, как огурец, что вызывало у меня тихую, но злобную зависть.
— Ну говорил, — неохотно согласился он. — И чего? Где ж его найдешь? Толпами ходят…
— Ну ладно, с кассетой поможешь? — я решил сменить тему.
— Могу, — неохотно протянул Майкл. — Пока не началось.
Я протянул ему кассету, и он вставил ее в магнитофон. На экране появилась та самая злополучная картинка. Через секунду она погасла.
— Эх, растянуть бы эту секунду… — сказал я, вглядываясь в монитор.
— Говно вопрос… — небрежно бросил Майкл и, медленно поворачивая круглый джойстик, стал показывать материал по кадрам, надолго задерживаясь на каждой фазе движения камеры.
— Стоп! — крикнул я. — Ты можешь определить — есть кто-то в машине или нет?
Майкл придвинулся к монитору, и очки его зашевелились.
— Стекла тонированные, фиг разглядишь. Хотя… Кажется, там окно приоткрыто. Так… Вот! Есть там водила.
— Из чего следует? — спросил я, так как абсолютно ничего не увидел.
— Да вот, — Майкл ткнул в экран, — смотри: видишь, дымок из окна? Курит кто-то.
— Точно! — заорал я радостно.
— А что это дает? — Майкл покосился на меня недоуменно.
— А фиг его знает, — беззаботно сказал я. — Все-таки теперь известно, что их было трое. Теперь разберемся с номером…
— Хрен! Он грязью заляпан, да еще снято в движении — ни фига не видно…
— Слушай, но ты же профи! — заныл я. — Ну хоть буковку, хоть цифирку, а?
Майкл беззвучно выругался и стал снова мотать пленку.
— Ну… — неуверенно сказал он. — Возможно, последние буквы «КУ» или «ХУ». Но это так, предположение…
