Зато его знал Гарет.
Возвращаясь поздно вечером домой, он вспомнил слова Люсьена: Обещай, что если ты попадешь в трудное положение, то обратишься ко мне.
Брат прав. Иногда человеку требуется больше мужества, чтобы забыть о гордости и признать, что он нуждается в помощи, чем пытаться справиться с трудностями в одиночку.
Приехав домой, он немедленно написал Люсьену.
Глава 32
Пятница, после полудня.
До поединка со страшным Мясником осталось всего шесть часов.
А Люсьена нет.
Гарет целое утро метался по комнате, вздрагивая каждый раз при звуке голосов, долетавших с улицы. Может, он проявляет излишнюю мнительность? Ведь у него нет веских доказательств, одни подозрения. Было бы крайне неловко, если бы Люсьен примчался к нему на помощь и обнаружил, что Гарет принял кучу земли у кротовой норы за высокую гору.
Он подошел к окну и выглянул наружу. В огороде он увидел Джульет, которая бросала семена в только что вскопанную грядку; он с облегчением вздохнул. За последние пять минут он, наверное, десять раз проверял, здесь ли она. А в комнате ли Шарлотта, которая ползала по полу, забавляясь погремушкой, в которой позвякивали монетки, он проверял в десять раз чаще.
Он снова зашагал от стены к стене, словно обитатель Бедлама
[14]
, а Шарлотта наблюдала за ним широко раскрытыми голубыми глазами. Заметив это, Гарет остановился.
Что тебя беспокоит? — спрашивали, казалось, эти глаза, так похожие на глаза Чарльза. И он вдруг понял, что ведет себя как настоящий болван. Двое одурманенных наркотиком боксеров и слова, сказанные аптекарем, — это все, что у него имеется, а он уже готов не оставить здесь камня на камне. Выругав себя за излишнюю горячность, он вздохнул и уселся на пол рядом со своей малышкой.
Шарлотта немедленно подползла к нему и радостно вскарабкалась на колени. Само ее присутствие действовало как успокоительный бальзам на его взвинченные нервы, напоминая ему, что если на свете существует такая чистота и невинность, то все не так уж и плохо, хотя за последнее время ему казалось, что в мире господствуют лишь зло и жестокость.
Однако Шарлотте, видимо, требовалось сейчас не только его внимание. Судя по выражению ее личика, она готова была расплакаться.
— Ты проголодалась, малышка Чарли?
Поднявшись на колени, он взял со стола миску с овощным пюре, которое на этот случай собственноручно приготовил некоторое время назад. Шарлотте недавно начали давать каши и овощи, и Гарета это безумно радовало, потому что теперь он тоже мог участвовать в ее кормлении.
Час назад Джульет давала ему подробные наставления, словно двухлетнему ребенку: тщательно перемешай пюре, чтобы не было комочков. И не заставляй ее доедать все, если она не захочет.
Зачерпнув первую ложку, он сразу же понял, что совершил ошибку.
— Пожалуй, следовало размять зеленый горошек с морковкой и не добавлять туда оставшуюся от вчерашнего ужина свеклу, — вслух сказал он себе. Вскоре было трудно сказать, кто из них пострадал больше от этой новой забавы — дочь, у которой свекольного цвета пюре было размазано вокруг рта и испачкало перед нового платьица, только что сшитого Джульет, или ее папа, у которого пальцы и даже колени были тоже испачканы свеклой. Ладно, это все пустяки. Главное, что им обоим было очень весело.
Миска была уже наполовину пуста, когда раздался громкий стук в дверь. Гарет так и подскочил. Это Люсьен. Схватив в охапку малышку, он бросился открывать дверь. На пороге стояли Перри и остальная компания шалопаев.
При виде Гарета с ребенком, измазанных свеклой, Перри широко раскрыл рот от изумления.
— Тысяча чертей! — воскликнул наконец он. — Что ты сделал с ребенком?
Гарет взглянул на Шарлотту и только теперь заметил, как они оба перепачкались. «Ну и ну, — подумал он, — Джульет убьет меня за это!»
Схватив со стола салфетку, он принялся оттирать личико дочери, но безуспешно.
— Проклятие! — выругался он, очень позабавив этим Перри и развеселив остальную компанию.
— Вживаешься в роль папочки, а, Гарет?
— Да, прощайте, беззаботные деньки!
— Он скоро, пожалуй, научится и пеленки менять, а?
— Отстаньте! — сказал Гарет, поняв, что вовсе не соскучился по их ребяческой дурашливости, по их глупым шуточкам, поддразниванию, по выходкам Чилкота, который схватил погремушку Шарлотты и тряс ею возле уха с самым дурацким выражением лица. Гарет схватил его за запястье и сердито отобрал у него погремушку.
— Что вы здесь делаете?
— Разве не ясно? Мы приехали посмотреть, как ты сегодня будешь драться!
— Да. Афиши расклеены по всему Рэйвенскому: «Шотландец Мясник против Дикаря». Все только и говорят об этом матче. Ты стал знаменитостью, Гарет!
Гарет досадливо выругался.
— Послушайте, — сказал он. — Я рад, что вы здесь, и мне, возможно, потребуется ваша помощь.
— Что ты имеешь в виду?
Он торопливо рассказал им о том, что узнал и что подозревает.
— Но, Гарет, у тебя нет никаких доказательств…
— Пока нет. Но я их получу. Умер человек, и я не успокоюсь, пока не разоблачу того гада, который его убил.
Компания шалопаев вскоре отбыла: им не терпелось познакомиться с городом. Но Гарет, зная, что они в Абингдоне, почувствовал себя увереннее. Чилкот, конечно, болван, все остальные считают это очередным приключением, и только Перри, кажется, отнесся к его словам серьезно. Славный старина Перри. Гарет знал, что может положиться на своего лучшего друга.
Но черт возьми, где же Люсьен?
Было уже четыре часа, а матч назначен на шесть. Гарет ожидал, что Люсьен примчится сюда как демон на своем черном коне, но от него не было даже записки, и, хуже того, не было самого Люсьена. Что-то было не так.
Что-то случилось.
Раздался стук в дверь. Джульет, которая все-таки решила, что не стоит убивать его из-за свекольных пятен, открыла дверь. Мгновение спустя он услышал расстроенный голос Бекки.
— Гарет! — крикнула Джульет. — Скорее спускайся сюда!
Прыгая через три ступеньки, он мигом спустился вниз.
В прихожей стояли Бекки и ее младший брат Том. Глаза у Бекки покраснели от слез, лицо побледнело.
— Ну, что случилось? — спросил он и, обняв обоих за плечи, повел их в гостиную. — Садитесь и рассказывайте, что произошло.
— О, лорд Гарет, Том должен сказать вам что-то ужасное.
И Том, потирая затылок, начал говорить. Вскоре стало понятно, почему не приехал Люсьен. Не успел Том выехать из Абингдона со срочным посланием Гарета, как что-то — или кто-то — испугало его лошадь. Он помнил, как упал с лошади, как кто-то навалился на него в темноте, а больше ничего не помнил. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит связанный, с кляпом во рту и головой, гудевшей хуже, чем с похмелья, где-то на окраине Оксфорда. Ему потребовалось полдня, чтобы освободиться от пут и добраться до дома.
